Был ли Горький?

Биографический очерк. М.: АСТ; Астрель. - 352 с.

    Почитатели Дмитрия Быкова удивляются: отчего этого, без всяких сомнений, замечательного автора в серьезном литературоведении принято бранить. Вот ведь, мол, помимо немалого числа вполне симпатичных романов и новелл, массы умных и острых критических и публицистических статей, множества недурных стихов, он написал еще и совершенно уж замечательную биографию Пастернака для старейшей книжной серии ЖЗЛ, а теперь и превосходную книжку о Горьком. Всё так, пусть стихи его действительно не более чем недурны, критика жестка, но и уважительна к мэтрам, которых теперь едва ли не все кому не лень вываливают за борт парохода современности, а художественная проза - вообще такая штука, про которую всегда можно сказать: "Ну, не нравится мне - и всё тут!" Однако ж с пастернаковской-то биографией, заслужившей едва ли не все возможные литературные премии, какие только существуют, что делать? Ведь "существует, и ни в зуб ногой"!.. Тем не менее, точнее говоря – тем более... Филологический мир, в отличие от всего прочего еще читающего мира, замечательный этот труд не принял, осудив его, скажем, концептуально по мелочам. Формулирую так потому, что претензии, предъявляемые Быкову, распределяются четко между полюсов "Ну, не нравится он мне, потому что слишком успешный, слишком глянцевый, слишком телевизионный, просто-таки как какой-нибудь Радзинский" и "Этого не может быть, потому что этого быть не может никогда, о чем еще 30 лет назад исчерпывающе высказался Натан Абрау-Дюрсович в своей классической нетленке". Так было с почти академической биографией Пастернака, так, увы, почти наверняка будет и с популярной биографией Горького, если высоколобые филологи вообще обратят на нее внимание. 
    А между тем небольшая книжка про основоположника социалистического реализма и еще недавно первого и главного классика советской литературы, книжка, выросшая из сценария многосерийного документального фильма, не просто очень хороша, вполне концептуальна и читается в один присест, несмотря на то, что столь же много говорит о Горьком-писателе, сколько и о Горьком-человеке. И пожалуй, о писателе говорит даже лучше, интереснее, чем о человеке, ибо акцентирует наше внимание на главном в этой, без всяких сомнений, ведущей личности эпохи. Более того, о произведениях классика, например, о хрестоматийной когда-то "Песне о Буревестнике" или о главном его романе "Жизнь Клима Самгина" Быков рассказывает совершенно захватывающе - как о "жареных" фактах, в то время как привычные "жареные" факты об интимной жизни, или о смерти писателя - не удостаивает подробного разговора или же вообще напрочь отметает всяческие современные, никакими значительными документами не оправдываемые домыслы, не пускаясь в длинные разбирательства с многочисленными авторами многочисленных версий жизни, смерти и судьбы Алексея Максимовича. Словом, не углубляясь в дебри излишних подробностей, Быков выстраивает собственную, во многом людям моего поколения знакомую и в то же время увиденную новым, незашоренным взглядом линию жизни великого писателя и замечательного, во всяком случае, необыкновенного, недюжинного человека.
    Перефразировав в заглавии вполне гамлетовский вопрос из "Жизни Клима Самгина" "А был ли мальчик?", всегда замечательно темпераментный автор отвечает без колебаний: "Был!". И не только был, но есть и будет. Богоборец Горький и богостроитель Горький, мизантроп, слишком хорошо знающий цену человеку, и мечтатель, всю жизнь искавший Нового Человека, социальный романтик и жесткий реалист в литературе, великий максималист (отсюда – псевдоним) и великий же самоубийца (в русской литературе сравнимый в этом смысле с Пушкиным, ибо, при всей разнице знаков и величин, разве осознанный, осмысленный и неизбежный последний путь Горького не повторяет последнего пути Пушкина?), человек из гущи народной и обитатель башни из слоновой кости – всё это Горький Дмитрия Быкова, писатель, знавший Россию как никто другой, и как мало кто из писателей не имевшей о ней, подлинной, никакого представления.
    Я отвлекся. Почему, собственно, Горький был, Горький есть, Горький будет? Только ли потому, что автор предшествующего быковскому жизнеописания Буревестника, Павел Басинский, не дает однозначного ответа на этот вопрос? И уж, наверное, вовсе не потому, что в жестокий век призывал последний классик милость к падшим, как не потому, что иным немногим реально помог спастись из мясорубки, даже и не потому, что основал и выпестовал "Всемирную литературу", "Академию", "Литгазету" и другие культурные проекты. Потому что – был хороший писатель, нами, к сожалению, или нечитаемый вовсе или не прочтенный как следует. 
    Собственно говоря, в том, чтобы мы эту простую вещь поняли, и состоит, по-видимому, главная задача быковского труда, написанного не просто хорошо, а прямо замечательно, ибо по ходу чтения рука так и тянется к полке с сочинениями Горького – сверить, перечесть, непосредственно познакомиться, а по завершении чтения хочется прочесть об этом удивительном человеке что-нибудь еще.
    Браво, Быков! Жаль только, что такие замечательные, не будем стесняться этого определения, научно-популярные книги, обращенные прежде всего к молодежи, как "Был ли Горький?" Дмитрия Быкова или многажды мной рецензированная "центрполиграфовская" библиотечка Айзека Азимова, приходят к нам тогда, когда мы практически перестали читать. Мое, еще читавшее поколение в школьные годы, уверен, много выиграло бы имея такие учебники!

«Был ли Горький?»
Год издания: 2008

А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я