Письма

Гуаданини, Ирина Юрьевна

: стихотворения, рассказ, статьи. – СПб.: Реноме. – 180 с.

Год издания: 2012
Рецензент: Распопин В. Н.

    Ирина Юрьевна Гуаданини (1905, Тамбов – 1976, Париж) – дочь тамбовского дворянина, депутата Госдумы от партии октябристов, выходца из кремонской династии скрипичных мастеров, племянница одного из создателей партии кадетов Федора Кокошкина, соратника отца писателя Набокова, приемная дочь брата Ф. Кокошкина, Владимира, тоже кадета. В эмиграции – собачий парикмахер, недолгое время возлюбленная Владимира Набокова-младшего, затем – скромный, однако истинный поэт, сотрудник «Радио Свобода». Прототип героини набоковского рассказа «Весна в Фиальте», а также, по мнению некоторых исследователей, ряда персонажей его англоязычных романов.
    Вот, в сущности, все, что мы достоверно знаем об этой очаровательной женщине, согласно редким упоминаниям малого числа мемуаристов, легкого характера, а то и нетяжелого поведения. В общем, набоковская муза.
    Ей посвящена недавно вышедшая в Петербурге изящная небольшая книжечка, представляющая, вероятно, все или почти все наследие И. Гуаданини. Книжка эта не только призвана познакомить заинтересованного сегодняшнего читателя и, прежде всего, поклонников творчества В. Набокова, с симпатичной близкой ему поэтессой, но, по идее, должна ввести в научный оборот творчество несправедливо забытого литератора. «По идее» же – потому, что издание получилось, несмотря на то, что большая его часть написана литературоведами, чисто художественным, к филологии или даже к истории литературы никак не относящимся, мало того, грешащим фактическими ошибками, а больше всего языковыми погрешностями. Меж тем, как речь, пусть и опосредованно, идет о Набокове, первостепенном стилисте, то есть мастере языка, может быть, даже в большей мере, нежели сочинителе.
    Теперь подробнее о книге. Это 180 страниц карманного формата, мягкая красивая обложка, стихи и рассказ Ирины Гуаданини отпечатаны на сероватой бумаге, окружающие их тексты современных литературоведов – на белой. Небольшие по объему, чисто лирические тексты стихотворений перемежаются рисунками европейских достопримечательностей из современных автору альбомов и бедекеров. Словом, книжечка, представляющая совершенно забытого автора тридцатых годов прошлого века, оформлена благородно, в стиле замечательной серии 80-х «Из литературного наследства» издательства «Книга». Дизайнер издания – И.Н. Граве, технический редактор – А.Б. Левкина. Это – плюсы несомненные.
    Минусы у издания столь же несомненные: текст не откорректирован и, что еще печальнее, не отредактирован. Можно думать, что составлял книжку известный литературовед и набоколюб, но еще более известный мастер устного рассказа Евгений Борисович Белодубровский. Мне приходилось знакомиться с его писаниями не раз, скажу без колебаний – читать их очень интересно. Но, как правило, сделаны они именно в жанре устного рассказа, точно так, как завершающий эту книжку мемуарно-авантюрный очерк, в котором племянница основателя кадетской партии лишь повод, а герой – сам Е.Б. Белодубровский. Так сказать, очередная его, Евгения Борисовича, пальто-глава (см. мою рецензию на книжку Белодубровского "Сага о пальто"), коих у него, как в гардеробе какого-нибудь Рудольфо Валентино, не на один гектар пространства наберется, ежели развесить их в ряд на плечиках.
    Так вот, тем обиднее, разлетевшись взглядом по очередной чудной белодубровской байке, спотыкаться о какую-нибудь речевую загогулину, которая в «сайгонских» беседах с приятелями проскочила бы на ура, а вот в книжке выпирает, как противотанковый еж. Жаль, ей Богу, в таких случаях бывает, что нет над нами больше цензуры – не идеологической, конечно, но хоть педагогической, ведь, не желая различать речь устную и речь письменную, мы сами же себя и обкрадываем, не говоря уж о тех, кого призваны учить и воспитывать. Если вы согласны с тем, что каждая нормальная, культурная то есть, «недонцовая», книжка призвана, кроме прочего, еще и воспитывать читателя. Почему-то я думаю, что и патриарх Белодубровский и его молодые «подельницы» по книжке Гуаданини с этим должны быть согласны.
    А если так, тогда вопрос: что мешало составителю и Русине Волковой, автору вступительной статьи о происхождении героини этого издания и ее возможном знакомстве с Набоковым за десятилетия до встречи на лазурных пляжах Ниццы, что мешало им перепечатать в книжке ту же самую статью, доведенную до ума редакторами журнала «Нева» и опубликованную в пятом номере за 2012 год? 
    Вот подтверждающий пример необходимости редактора. В журнале:
    «После большевистского переворота Ф.Ф. Кокошкина и еще одного известного кадета, А.И. Шингарева, арестовали в квартире графини С. Паниной. А в это же самое время на ее даче в Крыму жили Владимир Набоков с братом Сергеем, ожидая приезда родителей из революционного Петрограда».
    В книжке: «После большевистского переворота Кокошкина и Шингарева, арестуют на квартире у кадетки С. Паниной, в усадьбе которой в Крыму в это самое время будут жить Владимир Набоков с братом Сергеем до приезда родителей из революционного Петрограда, случайно избежавшие печальной участи других членов Временного правительства» (с. 20).
    Поди пойми из книжного текста, кто именно случайно избежал печальной участи – совсем юный Владимир Набоков, его родители или Кокошкин с Шингаревым. Родители, надо полагать, но полагаться на то, что каждый современный читатель разберется, я бы не осмелился.
    Увы, подобных конструкций в тексте Р. Волковой немало, да и ряд утверждений исследовательницы в книжном варианте статьи вызывает недоверие. Так, например, начинает она статью с заявления о том, что в 30-е годы Набоков был вообще малоизвестным писателем, что к литературному его таланту тогда мало кто относился всерьез. И это сказано о тридцатых, когда Набоков опубликовал, причем главным образом в самом знаменитом и престижном эмигрантском толстом журнале «Современные записки» практически все, что создал на русском языке…
    Таковы печальные плоды экономии издателей на редакторах. Что же говорить о досадных мелочах, исправлять которые обязан корректор? Так, в статье поминается известный поэт-эмигрант Игорь Чиннов, причем поминается так, будто его фамилия не Чиннов, а Чинный – «Чинного». Поминается и замечательный переводчик англоязычного Набокова и литературовед Геннадий Барабтарло, но в перевернутом каком-то виде – «Баратарбло». В одном из примечаний знаменитый американский сайентолог Рон Хаббард назван именем английского романиста, автора авантюрных романов для подростков Генри Хаггарда. А на странице 21 Р. Волкова сообщает о том, что собирается привести еще пару примеров «из близкого столкновения» семейств Набоковых и Кокошкиных. А что, столкновение бывает еще и далекое?
    Третья статья сборника, написанная Мариной Минской (по всей вероятности, автором сетевого «Самиздата», но утверждать не берусь), предлагает, на мой взгляд, не слишком убедительную попытку проанализировать рассказ И. Гуаданини «Туннель». Некая приблизительность этой попытки заключается не в тех читательских догадках из области психологии творчества, с помощью которых М. Минская пытается объяснить, зачем рассказ написан вообще, а в том, что он, рассказ, воспринимается всерьез. Не как акт мести литературно одаренной брошенной женщины, а как самостоятельный художественный текст. В то время как ничего самостоятельного, да, в общем, и художественного, в этом чуть обработанном «под Набокова» мемуаре нет. Вероятно, потому И. Гуаданини к художественной прозе больше и не обращалась. Она была поэтом, небольшим, конечно, но истинным. 
    Но именно как о поэте, об  Ирине Гуаданини в книжке практически ничего не сказано.  Кроме того, разве, что сборник ее лирических миниатюр потому и назван «Письмами», что представляет собой, в сущности, творческие послания бывшему любовнику постфактум.
    Так ли это? Может быть, и так, но только каждый читатель должен решить этот вопрос самостоятельно. Мне-то кажется, что трагическая любовь к гению, в решительный момент струсившему, или, точнее, выбравшему между требовательной музой и вечной нянькой последнюю (что совершенно естественно не только для практичного Набокова, но и для героического Данте, а как поплатился за житейски неверный выбор Пушкин – все мы отлично помним), для Ирины Гуаданини была лишь мощным стартовым толчком, трамплином, памятным, но давно пройденным, когда писала она тридцать лет спустя свои письма-стихи, обращенные к судьбе: «осталось разве только ощущенье…» 
    Удивительно: мой отклик на безусловно понравившуюся, заинтересовавшую меня книжку, оказался более критичным, нежели хвалебным. Таково действие ложки дегтя. Возможно, в переиздании (а оно, конечно, очень желательно, я бы сам  с удовольствием приобрел книжку) составители найдут средства для того, чтобы оплатить работу редактора и корректора. Хотелось бы, ведь язык наш - … Да что там, все мы, и даже, страшно сказать, сам Набоков не более чем части речи, о чем не раз преубедительно говорил Иосиф Бродский. Желательно было бы, чтобы части эти друг другу соответствовали.

«Письма»
Год издания: 2012

А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я