«Современные записки» (Париж, 1920 - 1940). Из архива редакции

/ Под ред. О. Коростелёва и М. Шрубы. - М.: Новое литературное обозрение. - Т. 1. - 952 с., ил.

    В декабре 2010 года я знакомил читателей с вводным томом многотомного проекта, посвященного лучшему литературно-художественному и общественно-политическому журналу русского зарубежья "Современные записки", выходившему в Париже с 1920-го по 1940-й г. В самом конце 2011 года в издательстве "Новое литературное обозрение" вышел из печати первый том четырехтомника, впервые в максимально полном объеме сохранившихся материалов знакомящий нас с редакционным архивом этого журнала. Том, а вернее сказать - фолиант посвящен переписке редакторов и лиц, помогавших редакции. 
    "Героев" здесь семеро: Марк Вениаминович Вишняк (1883 - 1976), Вадим Викторович Руднев ( 1879 - 1940), Илья Исидорович Фондаминский (1880 - 1942), Михаил Осипович Цетлин (1882 - 1945), Федор Августович Степун (1884 - 1965), Александр Исаевич Гуковский (1865 - 1925), Николай Дмитриевич Авксентьев (1878 - 1943) , "действующих лиц", считая жен редакторов, а также их ближайших друзей, несколько больше, "режиссеров" - двое: Манфред Шруба и Олег Коростелев. Я говорю так не для красоты слога: книга, если ее долго (а иначе и невозможно), последовательно и внимательно, не пропуская подробнейших коментариев, читать от начала до конца, от внушительнейшей увертюры - вступительной статьи М. Шрубы и до указателя имен, в самом деле напоминает огромное, прекрасно поставленное музыкальное действо, тщательно отрежиссированное, со множеством сменяющихся планов, когда на авансцену выходит то один, то другой солист, когда хор подхватывает, дополняет и развивает сольные темы, когда драматическое действо изредка сменяется пасторалью, но в целом неуклонно стремится к трагическому финалу...
    Быть может (оставляя в стороне наиболее очевидные музыкальные и драматургические темы книги), самая главная ее тема - жизнь человеческая, озаренная творческим трудом - и суетная, время - два амбициозных, нелепых, ярких и скоротечных, как закат над морем, десятилетия меж двух главных трагедий столетия, горение и безденежье, попытки удержаться на плаву и сохранить журнал, оказавшийся для нескольких эсеров и им сочувствующих, главным и лучшим делом жизни, хотя они сами долгое время, а иные и до конца думали, скорее всего, совсем иначе.
    Именно неуклонное, хотя внешне и не сразу заметное, развитие этой темы, как мне представляется, и выводит научный фолиант из разряда литературы только для специалистов, так сказать, приподнимает его над уровнем сугубо научной литературы и делает чтением для широкого круга подготовленных читателей, иначе говоря - для всех тех, кто в часы отдыха предпочтет новому дамскому детективу или фантастическому боевику очередное - и не последнее - возвращение к "Жизни Арсеньева", "Лету Господню" или "Одиночеству и свободе".
    Вчитываясь в том редакционной переписки, вживаешься в эпоху, может быть, глубже и вернее, чем когда читаешь художественный текст. Разумеется, редакторы "Современных записок" были сильными и опытными публицистами (не говоря уж о ярчайшем писателе, мыслителе и мемуаристе Ф.А. Степуне) - частные их письма о том свидетельствуют. Но свидетельствуют они и о том, что это именно письма, в общем-то, не предназначавшиеся авторами к последующей (или посмертной) публикации. И оттого чтение еще сильнее захватывает, покоряет, вызывает самые разнообразные и сильные ощущения: сочувствия, протеста, сожаления; заставляет мысленно полемизировать или соглашаться, даже трепетать за судьбы заболевших героев и героинь. 
    История "Современных записок" - это ведь история меж двух трагедий не только в большом историческом плане. Почти при начале журнала, в 1925 году, перенес душевную болезнь и покончил с собой один из его редакторов, А.И. Гуковский. А завершается история журнала скоротечной болезнью и смертью в 1940 г. последнего из "великолепной пятерки" - В.В. Руднева. Прочие физически пережили "последнего редактора", одни - ненадолго, как И.И. Фондаминский, погибший в газовой камере Освенцима, или М.О. Цетлин, добравшийся до Нью-Йорка и даже успевший основать там вместе с М.А. Алдановым знаменитый "Новый журнал", однако не переживший последнего военного года, другие - на десятилетия, но само это апокалиптическое бегство, которое мыслится читателем как пролог к "Современным запискам" и уж совершенно явственно выступает как эпилог, - физически не может не восприниматься иначе, нежели трагический финал-апофеоз. Да и не должно, ибо так все и было в реальности.
    578 писем, вмещающие в себя десяток человеческих судеб, болезни, выздоровления, несколько на наших глазах свершившихся трагедий, бесконечные редакторские хлопоты (кто когда-нибудь работал в прессе или периодике - знает, что это такое), радости и огорчения, бесплодное старание накормить волков и сохранить овец - то есть работа с авторами и сотрудничество друг с другом, судорожные попытки спасти теряющий финансовую поддержку от чехословацкого государства журнал на протяжении второй, большей половины его существования, невозможность поступаться политическими принципами - для одних и невозможность выжить, держась этих принципов, - для других,  течение жизни и ее текучка, предчувствуемая, а затем и сознаваемая обреченность, разбитые надежды...
    Вот обо всем этом, если не говорить о том, что очевидно и о чем, я думаю, напишут другие рецензенты, в том числе и профессиональные филологи и историки, - обо всем этом и повествует огромная книга переписки редакторов "Современных записок" - лучшего журнала русского зарубежья, а может быть, и вообще - лучшего русского литературно-художественного и общественно-политического журнала.
    К сказанному необходимо добавить, что издание, среди прочего, сообщает множество интереснейших фактов из литературной жизни. А заодно и вдребезги разбивает многие привычные статуэтки-мифы. Так, например, миф о том, что Марина Ивановна Цветаева не имела трибуны, не пришлась ко двору - ни в России после революции, ни в эмиграции.
    Оказывается, трибуну в Париже она имела, и лучшую из воможных - "Современные записки", печатавшие ее чуть ли не из номера в номер: и стихи, и пьесы, и прозу. Несмотря на то, что проза ее для "жестокосердных эсеров" была непосильна и непонятна, а поэзия - мягко говоря, не слишком близка. Тем не менее Цветаеву эсеры печатали обильно, а вот вполне понятного им Бальмонта - практически не публиковали.
    То же и относительно "незамеченного поколения". Печатали. В тридцатые годы особенно много и часто. И не только Набокова, но и Яновского, и Поплавского, и Фельзена, и Ладинского, и многих-многих других. Конечно, не столь регулярно, как Бунина и Алданова, ну так, положа руку на сердце, и Ладинский - далеко не Бунин.
    Что же касается главного, так называемого "большого", отдела, вызывавшего наиболее яростную полемику не только среди читателей, но и в кругу самих редакторов, материалы там публиковались самые разные, кроме крайне правых и крайне левых. Да, убежденный атеист, человек, по выражению Ф. Степуна, "непреклонной воли и демократической правоверности", Марк Вениаминович Вишняк и протестовал, и отвечал в печати, но терпел - и того же Степуна, и Маклакова, и Гиппиус, и многих других. Книга вообще как бы разделяется на трилогию противостояний: Вишняк - Фондаминский, Вишняк - Степун, Вишняк - Руднев. И каждая из частей, пусть во многом и близких, различна: политически, психологически, да и просто житейски, ведь и сами "герои" ее меняются, стареют: в начале им по сорок лет, в конце - под шестьдесят. Двадцать лет, да каких лет!.. - это немало и для истории века, что уж говорить о человеческой жизни.
    И именно в этом, в том, что перед читателем, подобно отчетливо сыгранным музыкальным темам,  наглядно проходят - год за годом, месяц за месяцем - и непередаваемо сложная история межвоенной эпохи, и история журнала - как "<органа> органического кризиса социалистической интеллигенции, т.е.  скорее <органа> духовного распутья, чем духовного пути" (так характеризовал "Современные записки" Ф.А. Степун в письме к И.И. Фондаминскому, с. 348), и как "зеркала" культурного русского рассеяния, - и несколько отдельных историй человеческой жизни (так и хочется сказать: историй болезни!), складывающихся в общую картину, именно в этом - особое достоинство книги, мастерство ее составителей и редакторов, а также мужество издателей, взявшихся за работу над столь гигантским трудом, обращенным из прошлого и настоящего, несомненно и прежде всего, в будущее, ибо в нашем раздрызганном сегодня, растерявшем вчерашние ценности и не накопившем иных, способных их заменить, к сожалению, читателей (специалисты - не в счет) у книги будет немного. 
    Но завтра они, пытливые, вдумчивые читатели, тянущиеся к настоящей культуре, не сомневаюсь, появятся. Благодаря таким вот изданиям.
     В заключение приношу искреннюю благодарность Олегу Анатольевичу Коростелеву, приславшему мне книгу для рецензии.

««Современные записки» (Париж, 1920 - 1940). Из архива редакции»
Год издания: 2011

А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я