ИНТЕРПРЕТАЦИИ
ИНТЕРПРЕТАЦИИ
О сказках про гусыню и колбасу, про смертных и бессмертных, а также про самую "СУТЬность того, что есть быть"
Рассказы старого книгочеяПайл, Говард. Сказки Луны / пер. с англ. О. Невзглядовой, М. Новиковой; ил. Г. Пайла. - СПб.: Азбука-классика,
2009. - 240 с., ил. - (Волшебные часы)
Бэббит, Натали. Вечный Тук: повесть / пер. с англ. О. Блейз. - М.: София, 2005. - 160 с.
Хобан, Рассел. Мышонок и его отец: роман / пер. с англ. А. Блейз. - М.: Открытый Мир, 2006. - 224 с.
Год издания: 2009
Рецензент: Распопин В. Н.
Здравствуйте, дорогие мои!
Вот и пришло время нашей первой мартовской встречи. Весна уже чувствуется, уже обещает летние радости, а сегодня и вообще тепло и солнечно, но, к сожалению, ещё недостаточно тепло для того чтобы можно было беседовать на прогулке. Поэтому проходите, располагайтесь поудобнее - и давайте поговорим об американской литературе, а именно о трёх книжках, которые считаются классикой американской литературы для детей.
Начнём со сказок, хотя, вообще говоря, в какой-то мере все эти книжки - сказки, только одна из них - философская притча, другая написана в жанре фэнтези, а вот третья - сборник самых что ни на есть настоящих европейских сказок, обработанных и пересказанных на американский лад знаменитым писателем и художником Говардом Пайлом. Впрочем, правильнее было бы сказать - художником и писателем, потому что Пайл прежде всего был именно прославленным художником, проиллюстрировавшим великое множество книг, в том числе и собственных. О том, каково было его искусство, лучше всего, вероятно, свидетельствуют два факта. Первый - восторженный отзыв о творчестве Пайла великого художника Винсента ван Гога, сообщавшего в письме брату о том, что "онемел от восхищения", рассматривая работы американца. Второй факт - художественный образ пирата (привычного нам сегодня по книжным иллюстрациям и кинематографу) с банданой на голове и серьгой в ухе, созданный когда-то именно Говардом Пайлом.
Он родился 5 марта 1853 года в семье кожевника. Склонностью к художественному творчеству Пайл, по-видимому, обязан матери, поощрявшей его детское увлечение чтением и рисованием. Уже в отрочестве будущий классик брал уроки рисования у известного бельгийского живописца Ван дер Вейлена, а с 19 лет и сам стал давать подобные уроки. Работая в издательствах и журналах, Говард Пайл создал невероятное множество иллюстраций к разным книгам, которые переиздаются до сих пор. Лет с тридцати он преподавал рисунок в Дрексельском университете, а в начале ХХ века основал собственную "Школу искусства книжной графики Говарда Пайла". Кроме того, он участвовал в создании в брэндивайнской колонии художников (штат Делавэр), где успешно работали многие его ученики, впоследствии также получившие признание.
Помимо книжной графики и сочинительства Говард Пайл расписывал общественные здания, то есть был мастером фрески, и в 1910 году даже отправился в путешествие по Италии, чтобы своими глазами увидеть знаменитые фрески эпохи Возрождения. Эта поездка, увы, стала для американского художника и писателя роковой - во Флоренции, городе величайших мастеров Ренессанса, он тяжело заболел и умер 9 ноября 1911 года, оставив немалое художественное и литературное наследие.
Говард Пайл писал сказки и исторические романы для юношества, в том и другом случае обычно обрабатывая европейский материал. Наиболее популярными и по сей день остаются его обработки фольклорных историй и литературных произведений о Робине Гуде и короле Артуре, книга о пиратах и два сборника сказок, об одном из которых мы сейчас и поговорим. Точнее - о первой его части.
В 1887 году вышел в свет сборник "Волшебные часы" (или - в другом переводе - "Чудесные часы"), состоящий из двадцати четырех сказок и двадцати четырёх же коротких стихотворений, эти сказки предваряющих, - то есть, по сказке на каждый час суток, своего рода часослов для маленьких.
Представляемая вам книжка питерской "Азбуки" "Сказки Луны" - первая половина этого "часослова", то есть истории, рассказанные от полуночи до полудня. Сами по себе это типичные волшебные сказки, куда больше похожие на сказки братьев Гримм, жёстко придерживавшихся фольклорных оригиналов, нежели, скажем, на авторские произведения Андерсена. По всей видимости, писательским полётом Говард Пайл не обладал, однако был человеком грамотным, начитанным и при всём том недурным версификатором. Тут дело в том, что, перекладывая на американский манер европейские сказки, принаряживая известные, даже избитые сюжеты в новые одежды, как мне кажется, Пайл всё же не смог всерьёз обновить их, сделать по-настоящему американскими. Судите сами: тут и "золушкин" сюжет", и "златовласкин", тут и трёхглавые драконы, и братья - богатый и жадный и бедный и добрый, тут и злой колдун, преследующий своего ученика в обличьях человека, птицы и рыбы, тут и чуть видоизменённая история Белоснежки, и прочее, прочее, давно известное. И всё это давно известное, помимо некоторых языковых упрощений, ничем принципиально от европейских оригиналов не отличается. То есть Америкой, в общем-то, не пахнет, если перефразировать известную поэтическую сентенцию классика: "Там русский дух, там Русью пахнет". Хотя в иных сказках и пробивается вдруг нечто нетипичное, как, например, в сказке про гусыню, обидевшуюся на хозяйку за то, что та собралась её зарезать к Рождеству, и ушедшую из дома да встретившую на большой дороге колбасу, сбежавшую от хозяев по аналогичному поводу. Ко всему прочему каждая сказка заканчивается непременной моралью, мол, так делать нехорошо, а вот так полезно, что сразу же отсылает читателя к совсем уж архаичным оригинальным историям Шарля Перро, для семнадцатого столетия, может, и хорошим, но сегодня всё-таки устаревшим. Что же касается стихов, то они, на мой вкус, вовсе невыразительны, хотя здесь, может быть, дело просто в неудачном переводе.
Впрочем, стоит ли критиковать книжку Пайла всерьёз? Не думаю,
ведь, во-первых, сочинялась она не для начитанных и почти взрослых подростков, а для маленьких детей, которые ещё и не умеют читать, а только слушают, когда взрослые читают им вслух. А во-вторых, и сама американская нация в конце XIX века, когда сочинялись эти сказки, была ещё сущим ребёнком. Ну а какой самолюбивый ребёнок не считает, или, по крайней мере, не делает вид, что его, пусть и самодельные, игрушки всё же ничуть не хуже, чем фабричные игрушки богатого соседа?
Что же до нас с вами, я думаю, мы с большим интересом познакомимся с другими американскими книжками, эту же я рекомендую вам почитать вслух младшим братишкам и сестрёнкам. Думаю, что удовольствие вы всё-таки получите, хотя бы от реакции ваших подопечных: для них-то эти давно известные вам истории прозвучат впервые.
Зато рассматривать картинки в этой книжке - настоящее удовольствие. Как график их автор, многому научившийся у англичанина Обри Бёрдсли, тем не менее очень оригинален и по-настоящему талантлив. Здесь вы можете увидеть две иллюстрациии к "Сказкам Луны", а также один из знаменитых пайловских рисунков пирата. Те же, кого это зрелище захватит, заглянув в Интернет и запросив иллюстрации Говарда Пайла в любой поисковой, смогут вдоволь налюбоваться другими его картинками к сказкам, книжкам про пиратов, Робина Гуда и короля Артура.
А мы переходим к небольшой повести Натали Бэббит (родилась в 1932 году) "Вечный Тук" (другие названия - "Нектар вечности" или "Нектар бессмертия"), также считающейся классической. Это лирическая, стилистически отточенная, как лучшие произведения о детстве Рэя Брэдбери, фэнтези на тему, введённую в фантастическую литературу в начале ХХ века чешским писателем Карелом Чапеком. Тема эта - бессмертие, но не как "золотая мечта", а как проклятие. Собственно, и до Чапека писатели размышляли об этом недостижимом благе, неизменно оборачивающемся проклятием, причем не только для окружающих бессмертного, но и для него самого. В сущности, знаменитый роман Брэма Стокера "Дракула" тоже написан именно на эту тему, хотя внешне, вроде бы рассказывает о любви вампира и смертной. С другой стороны, и Стокер, конечно, не был первым, ведь ещё народные сказки о том же Кощее Бессмертном уже задают нам те же вопросы, разве что не в столь заострённой форме. Ну а уж в наше время, и особенно в кинематографе, тема растиражирована до последней степени и вместо сколько-нибудь серьёзных вопросов предлагает нам пустые боевики и движущиеся комиксы, вроде какого-нибудь "Горца". Необходимо ещё упомянуть здесь "Властелина колец" Джона Рональда Руэла Толкина - и как автора, на произведения которого Бэббит, несомненно, опирается, и в том плане, что именно у Толкина проблеме бессмертия (или точнее - долгожительства) уделено немалое и немаловажное место в знаменитой трилогии. Вспомните историю толкиновских эльфов - вечно счастливых и почти бессмертных, однако без колебания жертвующих собой ради спасения других живых существ или даже во имя личной любви, когда они навсегда (что означает ненадолго - по меркам долгожителей) соединяют свои судьбы с людьми, чей век слишком короток.
Итак, "Вечный Тук" Натали Бэббит - чудесная маленькая повесть, написанная под влиянием Толкина и Брэдбери на чапековскую тему. Книжка, напоённая летом и детством, открытиями красоты Божьего мира, но повествующая о несовершенстве мира человеческого, маленькая героиня которого, встретившись с чудесным, проявила лучшие и сильнейшие черты обыкновенного. Иначе говоря, десятилетняя девочка из богатой семьи, живущей на Дальнем Западе и владеющей большим поместьем, а также солидным участком земли, на котором помимо прочего имеется волшебный лес, в один прекрасный знойный день забрела в чащу, где у волшебного источника встретила эльфа. Не совсем, впрочем, эльфа, но и не совсем уже человека. А просто бессмертного. Дело в том, что восемь десятков лет назад одна бедная семья, пробираясь через лесные дебри, набрела на этот источник, напилась из него и... стала бессмертной. Все пятеро - отец, мать, два сына и лошадь. С ними была ещё кошка, но та пить не стала и потому спустя несколько лет, как и положено мелкому домашнему животному, умерла от старости, а все остальные ни состариться, ни умереть не смогли. Представляете, как осложнилась их и без того трудная жизнь, ведь с тех пор Туки уже не могли подолгу оставаться на одном месте, чтобы не вызывать справедливых подозрений у соседей.
Вы думаете, их не подозревали и не искали? О, вы ошибаетесь! Ещё как искали, да и в этот день, когда Виннифред встретилась с Туками, их старательно разыскивал один въедливый господин.
Так вот, младший сын Туков сумел удержать распаренную и жаждущую напиться Винни, но семье бессмертных пришлось открыть девочке свою тайну и даже на время забрать её к себе домой, вызвав панику в родительском доме героини. А дальше последовали любовь, приключения и даже убийство, и побег из тюрьмы и многое другое, но это всё не самое главное. Главное же в том, какие выводы сделала для себя Винни и из этой встречи, и из всей этой головокружительной истории, в которой ей суждено было сыграть главную роль.
Главное в том, какую судьбу выбрала для себя маленькая хозяйка
волшебного источника, как решила она философскую и в то же время совершенно житейскую дилемму: оставаться ли ей человеком или стать бессмертной. С одной стороны, просто жизнь - со всеми её трудностями, невзгодами и радостями, такая - как пелось в одной песне - "короткая долгая жизнь"; с другой - бессмертие, в которое ты к тому же стартуешь обеспеченной наследницей состоятельной семьи, бессмертие со всеми его проблемами и возможностями, которое, однако, непременно обернётся со временем и безлюбьем, и одиночеством, и равнодушием ко всему...
Я не скажу вам, какой выбор сделала не по годам мудрая и решительная девочка Винни, но уверен, что сделала она не просто правильный, а единственно возможный для настоящего человека
выбор. Прочтите сами - эта умная, хорошо написанная и отлично переведённая на русский язык книжка достойна вашего внимания. И, кстати, по ней несколько лет назад снят удачный фильм, где заняты ведущие актёры американского и английского кинематографа Бен Кингсли и Уильям Хёрт. Только постарайтесь всё-таки сначала прочитать книгу, а уж потом смотрите кино.
Третья - и последняя - в сегодняшнем обзоре книжка - философская притча Рассела Хобана "Мышонок и его отец". Мне бы очень хотелось, что именно эту книжку вы прочитали обязательно, и в то же время я обязан предупредить вас, что чтение будет очень непростым. Хотя внешне это, кажется, совсем немудрёная история об игрушках - заводных игрушечных мышах: отце и сыне, которым судьбой уготовано множество печалей и приключений, но в то же время дана такая сила духа и воли, которая позволила им преодолеть все преграды, чтобы обрести, нет, больше того, создать, свой дом, семью и круг друзей. Трижды на этом пути стойкие игрушки погибали и возрождались к новой жизни, не раз встречали и побеждали врагов, не раз теряли друзей, не раз могли бы не то что разочароваться - разувериться в смысле бытия, но оказались сильнее самой судьбы. Как стойкий оловянный солдатик Ханса Кристиана Андерсена - одна из двух классических литературных сказок, с которыми я навскидку могу сейчас сравнить эту притчу Хобана.
"Мышонок и его отец" (в оригинале "Мыш(ь) и его сын") - очень сложный текст: и в стилистическом, и в философском, и в историко-литературном, и в культурологическом плане. Он перенасыщен мифологией и языковыми играми, как "Алиса..." Льюиса Кэрролла - другая сказка, приходящая на ум, когда пытаешься поставить "Мышонка" в историко-литературный ряд. За пределами собственно художественной литературы спутниками хобановской игры ума являются в данном случае индуистские религиозные тексты и творчество знаменитого философа и писателя Мирча Элиаде. В 1964 году, как раз в то время, когда Хобан работал над "Мышонком...", вышел в свет крупнейший философско-этнографический труд Элиаде "Шаманизм". Скорее всего, Хобан в какой-то мере на этот труд опирался. Но все же вряд ли стоит рассматривать "Мышонка..." как художественную иллюстрацию к философским концепциям Элиаде, как делает это Шарада Бхану, автор статьи "Шаман и сутьность того, что есть быть", опубликованной в качестве послесловия к рассматриваемой нами книжке. Говорят, идеи носятся в воздухе, и это так: крупные философы чаще подбирают и подытоживают то, что разбрасывают поэты, нежели непосредственно вдохновляют лириков. И современное литературоведение вполне справедливо настаивает на том, что литературу порождает именно литература, а не реальная жизнь и уж тем более не философские построения.
Итак, вы уже поняли, что читать эту книжку будет сложно. И напрасно так испугались. Как раз читается-то она легко, но в том и главная каверза. При беглом, поверхностном чтении вы пропустите всё самое важное, всё то, что отличает "Мышонка..." от множества подобных историй про стойких игрушек, например, от милой, доброй, грустной, но, в общем-то, однопланной, уже известной нам повести Кейт ДиКамилло "Удивительное путешествие кролика Эдварда". То есть вы пропустите "самую сутьность", как сказал бы герой "Мышонка...". Она заключается в том, возможно, что игрушка - не зверь и не человек, но модель, образ человека и зверя одновременно. Подобно тому, как шаман - и человек, и зверь, и сверхчеловек, способный беседовать с богами. И вот эта игрушка, этот и зверь, и человек, и нечто большее, но и бесконечно меньшее и зверя и человека, эта сломанная беспомощная игрушка не только укрощает зверей и как бы воплощается в человека, но ещё и преодолевает в себе последнего, ведь человек, к сожалению, слишком часто опускается ниже своего собственного морального уровня, а то и просто никогда, во всю свою жизнь так и не достигает его, а самое страшное, что нередко и не стремится достичь.
Тут резкое отличие литературы ХХ века от всей предшествующей. Помните, как бедная Русалочка у Андерсена стремится вочеловечиться, утрачивая, в общем-то, при этом свою очаровательную сказочность. Игрушки Хобана не стремятся вочеловечиться, хотя бы уже потому, что они и без того лучше, сильнее духом, нежели по крайней мере те люди, которых им было суждено встретить. Игрушки Хобана стремятся стать самими собой, а для того им нужна невозможная малость - самозавождение, ведь пока, чтобы они смогли двигаться, кто-то должен повернуть ключ, находящийся в спине у старшего из мышат. И они в конце концов становятся самим собой, и помогает им в этом настоящая злая крыса - самый страшный их враг, безостановочно преследующий мышат и незаметно для самого себя в ходе этого преследования меняющийся. Вынужденный измениться, потому что он-то всего лишь обыкновенная злая крыса, а вот они, как мы уже говорили с вами, и нечто меньшее зверя и человека, и нечто большее, чем зверь и человек.
Для детей роман "Мышонок и его отец" - умная история о мужестве и верности в борьбе за жизнь, для взрослых же - удивительная и почти ни на что не похожая философская притча, которую можно истолковывать совершенно по-разному, в зависимости от того, в каких философских координатах её толкуют: в координатах индуизма, буддизма, марксизма или даже фрейдизма. Я понимаю, что говорю непонятно, но говорю это вам как бы на вырост, ибо уверен, что некоторые из вас, книгочеев, непременно дорастут от большой детской литературы, о которой мы говорим, до большой взрослой литературы, о который вы сами будете когда-нибудь говорить со своими друзьями.
Книги Рассела Хобана критики часто характеризуют как произведения особого стиля - "магического сюрреализма", то есть волшебного сверхреализма. Волшебного потому, что внимательному читателю сообщают они гораздо больше того, о чём вроде бы повествуют. Сверхреалистичны же они потому, что не укладываются в рамки привычной литературы, будь она реалистической или фантастической. Пожалуй, самым близким текстом в мировой литературе к тому, что, как и о чём пишет Хобан, является знаменитый роман Джеймса Джойса "Улисс", но о нём нам с вами судить ещё слишком рано.
Рассел Хобан и сам не укладывается ни в какие рамки. Он родился в США, в Лансдейле (штат Пенсильвания), в 1925 году, в еврейской семье, эмигрировавшей в Америку из Украины. Уже в детстве он был чрезвычайно умён и совершенно неспортивен. Он поступил в университет в пятнадцать лет, добился стипендии как студент выдающихся способностей и бросил учёбу два месяца спустя, потому что все, кто его окружал, были много старше, и Хобан в общении с ними ощущал себя неуверенно. Бросив университет, он тут же поступил в школу искусств, но и там не доучился, потому что ушёл на фронт. Перед отъездом в Европу он, прощаясь с детством, сжёг на костре три свои любимые книги, а потом долгие годы пытался отыскать те же издания, но, кажется, сумел найти только одну.
Он прошёл Вторую Мировую войну, был радистом в Италии и награждён за отвагу "Бронзовой звездой". Там же, на фронте, он заболел тяжёлой формой гепатита и был комиссован. На войне Хобан никого не убил, чем гордится и по сей день, зато, как сообщает сам, видел горы трупов. Вернувшись в Америку, Хобан, опять же по собственному признанию, долго не знал, чем заняться, а зарабатывал на жизнь, иллюстрируя журналы и составляя рекламные тексты. В 1944 году Хобан женился на однокашнице по школе искусств, которая родила ему четверых детей и долгое время иллюстрировала его детские книжки.
После публикации первого романа (того самого "Мышонка..."),
который теперь стал классикой, а тогда был отмечен лишь коротенькой рецензией в "Нью-Йорк Таймс", где был назван сущей чепухой, Хобан решил на год-другой уехать в Лондон, куда влекла его любовь к английской литературе, прежде всего к мистическим новеллам о привидениях. Эта поездка на самом деле оказалась переездом - в Америку Хобан не вернулся даже когда жена с детьми покинула его и возвратилась на родину. Писатель женился во второй раз и в новом браке опять создал большую семью. Все эти пертурбации не помешали ему сочинять детские книжки, а потом и романы для взрослых, и стихи. На сегодняшний день его перу принадлежит более семи десятков книг, многие из которых - и детские, и взрослые - почитаются критиками современной классикой.
Я не стану перечислять здесь названия его произведений, тем более что на русский язык пока переведены совсем немногие, но положение постепенно исправляется. Правда, за счёт взрослых книг, а вот детских хобановских книжек, кроме "Мышонка...", у нас больше не издавали. Что ж, остаётся надеяться на лучшее и ждать, когда у издателей дойдут до них руки: писатель-то превосходный.
На этом и простимся, друзья мои, до следующих встреч. Будьте здоровы и читайте хорошие книги.
Вот и пришло время нашей первой мартовской встречи. Весна уже чувствуется, уже обещает летние радости, а сегодня и вообще тепло и солнечно, но, к сожалению, ещё недостаточно тепло для того чтобы можно было беседовать на прогулке. Поэтому проходите, располагайтесь поудобнее - и давайте поговорим об американской литературе, а именно о трёх книжках, которые считаются классикой американской литературы для детей.
Начнём со сказок, хотя, вообще говоря, в какой-то мере все эти книжки - сказки, только одна из них - философская притча, другая написана в жанре фэнтези, а вот третья - сборник самых что ни на есть настоящих европейских сказок, обработанных и пересказанных на американский лад знаменитым писателем и художником Говардом Пайлом. Впрочем, правильнее было бы сказать - художником и писателем, потому что Пайл прежде всего был именно прославленным художником, проиллюстрировавшим великое множество книг, в том числе и собственных. О том, каково было его искусство, лучше всего, вероятно, свидетельствуют два факта. Первый - восторженный отзыв о творчестве Пайла великого художника Винсента ван Гога, сообщавшего в письме брату о том, что "онемел от восхищения", рассматривая работы американца. Второй факт - художественный образ пирата (привычного нам сегодня по книжным иллюстрациям и кинематографу) с банданой на голове и серьгой в ухе, созданный когда-то именно Говардом Пайлом.
Он родился 5 марта 1853 года в семье кожевника. Склонностью к художественному творчеству Пайл, по-видимому, обязан матери, поощрявшей его детское увлечение чтением и рисованием. Уже в отрочестве будущий классик брал уроки рисования у известного бельгийского живописца Ван дер Вейлена, а с 19 лет и сам стал давать подобные уроки. Работая в издательствах и журналах, Говард Пайл создал невероятное множество иллюстраций к разным книгам, которые переиздаются до сих пор. Лет с тридцати он преподавал рисунок в Дрексельском университете, а в начале ХХ века основал собственную "Школу искусства книжной графики Говарда Пайла". Кроме того, он участвовал в создании в брэндивайнской колонии художников (штат Делавэр), где успешно работали многие его ученики, впоследствии также получившие признание. Помимо книжной графики и сочинительства Говард Пайл расписывал общественные здания, то есть был мастером фрески, и в 1910 году даже отправился в путешествие по Италии, чтобы своими глазами увидеть знаменитые фрески эпохи Возрождения. Эта поездка, увы, стала для американского художника и писателя роковой - во Флоренции, городе величайших мастеров Ренессанса, он тяжело заболел и умер 9 ноября 1911 года, оставив немалое художественное и литературное наследие.
Говард Пайл писал сказки и исторические романы для юношества, в том и другом случае обычно обрабатывая европейский материал. Наиболее популярными и по сей день остаются его обработки фольклорных историй и литературных произведений о Робине Гуде и короле Артуре, книга о пиратах и два сборника сказок, об одном из которых мы сейчас и поговорим. Точнее - о первой его части.
В 1887 году вышел в свет сборник "Волшебные часы" (или - в другом переводе - "Чудесные часы"), состоящий из двадцати четырех сказок и двадцати четырёх же коротких стихотворений, эти сказки предваряющих, - то есть, по сказке на каждый час суток, своего рода часослов для маленьких.
Представляемая вам книжка питерской "Азбуки" "Сказки Луны" - первая половина этого "часослова", то есть истории, рассказанные от полуночи до полудня. Сами по себе это типичные волшебные сказки, куда больше похожие на сказки братьев Гримм, жёстко придерживавшихся фольклорных оригиналов, нежели, скажем, на авторские произведения Андерсена. По всей видимости, писательским полётом Говард Пайл не обладал, однако был человеком грамотным, начитанным и при всём том недурным версификатором. Тут дело в том, что, перекладывая на американский манер европейские сказки, принаряживая известные, даже избитые сюжеты в новые одежды, как мне кажется, Пайл всё же не смог всерьёз обновить их, сделать по-настоящему американскими. Судите сами: тут и "золушкин" сюжет", и "златовласкин", тут и трёхглавые драконы, и братья - богатый и жадный и бедный и добрый, тут и злой колдун, преследующий своего ученика в обличьях человека, птицы и рыбы, тут и чуть видоизменённая история Белоснежки, и прочее, прочее, давно известное. И всё это давно известное, помимо некоторых языковых упрощений, ничем принципиально от европейских оригиналов не отличается. То есть Америкой, в общем-то, не пахнет, если перефразировать известную поэтическую сентенцию классика: "Там русский дух, там Русью пахнет". Хотя в иных сказках и пробивается вдруг нечто нетипичное, как, например, в сказке про гусыню, обидевшуюся на хозяйку за то, что та собралась её зарезать к Рождеству, и ушедшую из дома да встретившую на большой дороге колбасу, сбежавшую от хозяев по аналогичному поводу. Ко всему прочему каждая сказка заканчивается непременной моралью, мол, так делать нехорошо, а вот так полезно, что сразу же отсылает читателя к совсем уж архаичным оригинальным историям Шарля Перро, для семнадцатого столетия, может, и хорошим, но сегодня всё-таки устаревшим. Что же касается стихов, то они, на мой вкус, вовсе невыразительны, хотя здесь, может быть, дело просто в неудачном переводе. Впрочем, стоит ли критиковать книжку Пайла всерьёз? Не думаю,
ведь, во-первых, сочинялась она не для начитанных и почти взрослых подростков, а для маленьких детей, которые ещё и не умеют читать, а только слушают, когда взрослые читают им вслух. А во-вторых, и сама американская нация в конце XIX века, когда сочинялись эти сказки, была ещё сущим ребёнком. Ну а какой самолюбивый ребёнок не считает, или, по крайней мере, не делает вид, что его, пусть и самодельные, игрушки всё же ничуть не хуже, чем фабричные игрушки богатого соседа? Что же до нас с вами, я думаю, мы с большим интересом познакомимся с другими американскими книжками, эту же я рекомендую вам почитать вслух младшим братишкам и сестрёнкам. Думаю, что удовольствие вы всё-таки получите, хотя бы от реакции ваших подопечных: для них-то эти давно известные вам истории прозвучат впервые.
Зато рассматривать картинки в этой книжке - настоящее удовольствие. Как график их автор, многому научившийся у англичанина Обри Бёрдсли, тем не менее очень оригинален и по-настоящему талантлив. Здесь вы можете увидеть две иллюстрациии к "Сказкам Луны", а также один из знаменитых пайловских рисунков пирата. Те же, кого это зрелище захватит, заглянув в Интернет и запросив иллюстрации Говарда Пайла в любой поисковой, смогут вдоволь налюбоваться другими его картинками к сказкам, книжкам про пиратов, Робина Гуда и короля Артура. А мы переходим к небольшой повести Натали Бэббит (родилась в 1932 году) "Вечный Тук" (другие названия - "Нектар вечности" или "Нектар бессмертия"), также считающейся классической. Это лирическая, стилистически отточенная, как лучшие произведения о детстве Рэя Брэдбери, фэнтези на тему, введённую в фантастическую литературу в начале ХХ века чешским писателем Карелом Чапеком. Тема эта - бессмертие, но не как "золотая мечта", а как проклятие. Собственно, и до Чапека писатели размышляли об этом недостижимом благе, неизменно оборачивающемся проклятием, причем не только для окружающих бессмертного, но и для него самого. В сущности, знаменитый роман Брэма Стокера "Дракула" тоже написан именно на эту тему, хотя внешне, вроде бы рассказывает о любви вампира и смертной. С другой стороны, и Стокер, конечно, не был первым, ведь ещё народные сказки о том же Кощее Бессмертном уже задают нам те же вопросы, разве что не в столь заострённой форме. Ну а уж в наше время, и особенно в кинематографе, тема растиражирована до последней степени и вместо сколько-нибудь серьёзных вопросов предлагает нам пустые боевики и движущиеся комиксы, вроде какого-нибудь "Горца". Необходимо ещё упомянуть здесь "Властелина колец" Джона Рональда Руэла Толкина - и как автора, на произведения которого Бэббит, несомненно, опирается, и в том плане, что именно у Толкина проблеме бессмертия (или точнее - долгожительства) уделено немалое и немаловажное место в знаменитой трилогии. Вспомните историю толкиновских эльфов - вечно счастливых и почти бессмертных, однако без колебания жертвующих собой ради спасения других живых существ или даже во имя личной любви, когда они навсегда (что означает ненадолго - по меркам долгожителей) соединяют свои судьбы с людьми, чей век слишком короток.
Итак, "Вечный Тук" Натали Бэббит - чудесная маленькая повесть, написанная под влиянием Толкина и Брэдбери на чапековскую тему. Книжка, напоённая летом и детством, открытиями красоты Божьего мира, но повествующая о несовершенстве мира человеческого, маленькая героиня которого, встретившись с чудесным, проявила лучшие и сильнейшие черты обыкновенного. Иначе говоря, десятилетняя девочка из богатой семьи, живущей на Дальнем Западе и владеющей большим поместьем, а также солидным участком земли, на котором помимо прочего имеется волшебный лес, в один прекрасный знойный день забрела в чащу, где у волшебного источника встретила эльфа. Не совсем, впрочем, эльфа, но и не совсем уже человека. А просто бессмертного. Дело в том, что восемь десятков лет назад одна бедная семья, пробираясь через лесные дебри, набрела на этот источник, напилась из него и... стала бессмертной. Все пятеро - отец, мать, два сына и лошадь. С ними была ещё кошка, но та пить не стала и потому спустя несколько лет, как и положено мелкому домашнему животному, умерла от старости, а все остальные ни состариться, ни умереть не смогли. Представляете, как осложнилась их и без того трудная жизнь, ведь с тех пор Туки уже не могли подолгу оставаться на одном месте, чтобы не вызывать справедливых подозрений у соседей. Вы думаете, их не подозревали и не искали? О, вы ошибаетесь! Ещё как искали, да и в этот день, когда Виннифред встретилась с Туками, их старательно разыскивал один въедливый господин.
Так вот, младший сын Туков сумел удержать распаренную и жаждущую напиться Винни, но семье бессмертных пришлось открыть девочке свою тайну и даже на время забрать её к себе домой, вызвав панику в родительском доме героини. А дальше последовали любовь, приключения и даже убийство, и побег из тюрьмы и многое другое, но это всё не самое главное. Главное же в том, какие выводы сделала для себя Винни и из этой встречи, и из всей этой головокружительной истории, в которой ей суждено было сыграть главную роль.
Главное в том, какую судьбу выбрала для себя маленькая хозяйка
волшебного источника, как решила она философскую и в то же время совершенно житейскую дилемму: оставаться ли ей человеком или стать бессмертной. С одной стороны, просто жизнь - со всеми её трудностями, невзгодами и радостями, такая - как пелось в одной песне - "короткая долгая жизнь"; с другой - бессмертие, в которое ты к тому же стартуешь обеспеченной наследницей состоятельной семьи, бессмертие со всеми его проблемами и возможностями, которое, однако, непременно обернётся со временем и безлюбьем, и одиночеством, и равнодушием ко всему... Я не скажу вам, какой выбор сделала не по годам мудрая и решительная девочка Винни, но уверен, что сделала она не просто правильный, а единственно возможный для настоящего человека
выбор. Прочтите сами - эта умная, хорошо написанная и отлично переведённая на русский язык книжка достойна вашего внимания. И, кстати, по ней несколько лет назад снят удачный фильм, где заняты ведущие актёры американского и английского кинематографа Бен Кингсли и Уильям Хёрт. Только постарайтесь всё-таки сначала прочитать книгу, а уж потом смотрите кино. Третья - и последняя - в сегодняшнем обзоре книжка - философская притча Рассела Хобана "Мышонок и его отец". Мне бы очень хотелось, что именно эту книжку вы прочитали обязательно, и в то же время я обязан предупредить вас, что чтение будет очень непростым. Хотя внешне это, кажется, совсем немудрёная история об игрушках - заводных игрушечных мышах: отце и сыне, которым судьбой уготовано множество печалей и приключений, но в то же время дана такая сила духа и воли, которая позволила им преодолеть все преграды, чтобы обрести, нет, больше того, создать, свой дом, семью и круг друзей. Трижды на этом пути стойкие игрушки погибали и возрождались к новой жизни, не раз встречали и побеждали врагов, не раз теряли друзей, не раз могли бы не то что разочароваться - разувериться в смысле бытия, но оказались сильнее самой судьбы. Как стойкий оловянный солдатик Ханса Кристиана Андерсена - одна из двух классических литературных сказок, с которыми я навскидку могу сейчас сравнить эту притчу Хобана.
"Мышонок и его отец" (в оригинале "Мыш(ь) и его сын") - очень сложный текст: и в стилистическом, и в философском, и в историко-литературном, и в культурологическом плане. Он перенасыщен мифологией и языковыми играми, как "Алиса..." Льюиса Кэрролла - другая сказка, приходящая на ум, когда пытаешься поставить "Мышонка" в историко-литературный ряд. За пределами собственно художественной литературы спутниками хобановской игры ума являются в данном случае индуистские религиозные тексты и творчество знаменитого философа и писателя Мирча Элиаде. В 1964 году, как раз в то время, когда Хобан работал над "Мышонком...", вышел в свет крупнейший философско-этнографический труд Элиаде "Шаманизм". Скорее всего, Хобан в какой-то мере на этот труд опирался. Но все же вряд ли стоит рассматривать "Мышонка..." как художественную иллюстрацию к философским концепциям Элиаде, как делает это Шарада Бхану, автор статьи "Шаман и сутьность того, что есть быть", опубликованной в качестве послесловия к рассматриваемой нами книжке. Говорят, идеи носятся в воздухе, и это так: крупные философы чаще подбирают и подытоживают то, что разбрасывают поэты, нежели непосредственно вдохновляют лириков. И современное литературоведение вполне справедливо настаивает на том, что литературу порождает именно литература, а не реальная жизнь и уж тем более не философские построения.
Итак, вы уже поняли, что читать эту книжку будет сложно. И напрасно так испугались. Как раз читается-то она легко, но в том и главная каверза. При беглом, поверхностном чтении вы пропустите всё самое важное, всё то, что отличает "Мышонка..." от множества подобных историй про стойких игрушек, например, от милой, доброй, грустной, но, в общем-то, однопланной, уже известной нам повести Кейт ДиКамилло "Удивительное путешествие кролика Эдварда". То есть вы пропустите "самую сутьность", как сказал бы герой "Мышонка...". Она заключается в том, возможно, что игрушка - не зверь и не человек, но модель, образ человека и зверя одновременно. Подобно тому, как шаман - и человек, и зверь, и сверхчеловек, способный беседовать с богами. И вот эта игрушка, этот и зверь, и человек, и нечто большее, но и бесконечно меньшее и зверя и человека, эта сломанная беспомощная игрушка не только укрощает зверей и как бы воплощается в человека, но ещё и преодолевает в себе последнего, ведь человек, к сожалению, слишком часто опускается ниже своего собственного морального уровня, а то и просто никогда, во всю свою жизнь так и не достигает его, а самое страшное, что нередко и не стремится достичь. Тут резкое отличие литературы ХХ века от всей предшествующей. Помните, как бедная Русалочка у Андерсена стремится вочеловечиться, утрачивая, в общем-то, при этом свою очаровательную сказочность. Игрушки Хобана не стремятся вочеловечиться, хотя бы уже потому, что они и без того лучше, сильнее духом, нежели по крайней мере те люди, которых им было суждено встретить. Игрушки Хобана стремятся стать самими собой, а для того им нужна невозможная малость - самозавождение, ведь пока, чтобы они смогли двигаться, кто-то должен повернуть ключ, находящийся в спине у старшего из мышат. И они в конце концов становятся самим собой, и помогает им в этом настоящая злая крыса - самый страшный их враг, безостановочно преследующий мышат и незаметно для самого себя в ходе этого преследования меняющийся. Вынужденный измениться, потому что он-то всего лишь обыкновенная злая крыса, а вот они, как мы уже говорили с вами, и нечто меньшее зверя и человека, и нечто большее, чем зверь и человек.
Для детей роман "Мышонок и его отец" - умная история о мужестве и верности в борьбе за жизнь, для взрослых же - удивительная и почти ни на что не похожая философская притча, которую можно истолковывать совершенно по-разному, в зависимости от того, в каких философских координатах её толкуют: в координатах индуизма, буддизма, марксизма или даже фрейдизма. Я понимаю, что говорю непонятно, но говорю это вам как бы на вырост, ибо уверен, что некоторые из вас, книгочеев, непременно дорастут от большой детской литературы, о которой мы говорим, до большой взрослой литературы, о который вы сами будете когда-нибудь говорить со своими друзьями.
Книги Рассела Хобана критики часто характеризуют как произведения особого стиля - "магического сюрреализма", то есть волшебного сверхреализма. Волшебного потому, что внимательному читателю сообщают они гораздо больше того, о чём вроде бы повествуют. Сверхреалистичны же они потому, что не укладываются в рамки привычной литературы, будь она реалистической или фантастической. Пожалуй, самым близким текстом в мировой литературе к тому, что, как и о чём пишет Хобан, является знаменитый роман Джеймса Джойса "Улисс", но о нём нам с вами судить ещё слишком рано.
Рассел Хобан и сам не укладывается ни в какие рамки. Он родился в США, в Лансдейле (штат Пенсильвания), в 1925 году, в еврейской семье, эмигрировавшей в Америку из Украины. Уже в детстве он был чрезвычайно умён и совершенно неспортивен. Он поступил в университет в пятнадцать лет, добился стипендии как студент выдающихся способностей и бросил учёбу два месяца спустя, потому что все, кто его окружал, были много старше, и Хобан в общении с ними ощущал себя неуверенно. Бросив университет, он тут же поступил в школу искусств, но и там не доучился, потому что ушёл на фронт. Перед отъездом в Европу он, прощаясь с детством, сжёг на костре три свои любимые книги, а потом долгие годы пытался отыскать те же издания, но, кажется, сумел найти только одну.
Он прошёл Вторую Мировую войну, был радистом в Италии и награждён за отвагу "Бронзовой звездой". Там же, на фронте, он заболел тяжёлой формой гепатита и был комиссован. На войне Хобан никого не убил, чем гордится и по сей день, зато, как сообщает сам, видел горы трупов. Вернувшись в Америку, Хобан, опять же по собственному признанию, долго не знал, чем заняться, а зарабатывал на жизнь, иллюстрируя журналы и составляя рекламные тексты. В 1944 году Хобан женился на однокашнице по школе искусств, которая родила ему четверых детей и долгое время иллюстрировала его детские книжки.
После публикации первого романа (того самого "Мышонка..."),
который теперь стал классикой, а тогда был отмечен лишь коротенькой рецензией в "Нью-Йорк Таймс", где был назван сущей чепухой, Хобан решил на год-другой уехать в Лондон, куда влекла его любовь к английской литературе, прежде всего к мистическим новеллам о привидениях. Эта поездка на самом деле оказалась переездом - в Америку Хобан не вернулся даже когда жена с детьми покинула его и возвратилась на родину. Писатель женился во второй раз и в новом браке опять создал большую семью. Все эти пертурбации не помешали ему сочинять детские книжки, а потом и романы для взрослых, и стихи. На сегодняшний день его перу принадлежит более семи десятков книг, многие из которых - и детские, и взрослые - почитаются критиками современной классикой. Я не стану перечислять здесь названия его произведений, тем более что на русский язык пока переведены совсем немногие, но положение постепенно исправляется. Правда, за счёт взрослых книг, а вот детских хобановских книжек, кроме "Мышонка...", у нас больше не издавали. Что ж, остаётся надеяться на лучшее и ждать, когда у издателей дойдут до них руки: писатель-то превосходный.
На этом и простимся, друзья мои, до следующих встреч. Будьте здоровы и читайте хорошие книги.
«О сказках про гусыню и колбасу, про смертных и бессмертных, а также про самую "СУТЬность того, что есть быть"»
Год издания: 2009
Новые публикации
18.07.2024
13.06.2024
