Жизнь на краю судьбы. Писатели на Колыме

Бирюков А.М.

Очерки. Новосибирск: Изд-во "Свиньин и сыновья". - 922 с.

Год издания: 2006
Рецензент: Распопин В. Н.

Это уже вторая книга магаданского журналиста, вышедшая в новосибирском издательстве "Свиньин и сыновья" и посвященная жертвам сталинского террора, Огромный том биографических очерков, судьбы десятков людей, да каких людей!.. Осип Мандельштам, Владимир Нарбут, Дмитрий Святополк-Мирский, Александр Воронский, Бруно Ясенский, Варлам Шаламов, Евгения Гинзбург, Анатолий Жигулин... Или менее известные Дмитрий Гачев, Валентин Португалов, Василий Князев, Юлий Берзин... - но ведь тоже люди, поэты, надежды, страдания, мученическая смерть ни за что.

Ни за что?.. А вот эти ваши показания следователю? Выбивали, говорите? А вот эту анонимочку разве не вы сочинили, на соседа своего, писателя N?..

О, эти отражения эпохи, отблески, блики, и среди них, на мгновение, как в калейдоскопе, проявляющиеся лики. Не лица - лики, не портреты - наброски, потому что все до единого персонажи Александра Бирюкова - жертвы (пусть никто из них и не свят, пусть иные из них сами привели на заклание других), потому что жизнь каждого - страдание, потому что каждому из них пришлось пройти по краю, по лезвию судьбы и почти всем - сгинуть в бездонном, самом что ни на есть дантовом котловане - в огне, во льду, в земле.

Иные выжили, но не торопились рассказывать о том, что узнали, иные - рассказывали. Правду ли? Всю ли правду? А она, правда, бывает вообще? Или что для одного правда, для другого - ложь? И нужна ли будущему правда о прошлом, правда о тех, кому когда-то поверили, к кому когда-то прислушивались, кем когда-то восхищались? А он, тот, кому верили, к кому прислушивались, он, оказывается, всю жизнь мимикрировал, ссучивался, прислуживался, выслуживался. Или просто, рассказывая правду, додумывал ее, придумывал, выдумывал. Почему? Один - потому что, прошедши ад, желал стереть его с лица земли и из собственной памяти, другой - потому что сам, в наивной попытке отделаться чистилищем, подтолкнул в пропасть соседа, третий... Да что говорить: все мы люди-человеки, и ничто человеческое не чуждо нам, даже тем из нас, кто наделен талантом. Писателям, "инженерам душ", детям божьим перед лицом дьявола.

Вот о чем прежде всего и больше всего рассказывает в своих очерках Александр Бирюков, вот сверхзадача его последних, подвижнических трудов и дней: не обвинить, не вывести на чистую воду, даже не восстановить справедливость - справедливости постфактум не бывает. Это не справедливость, а - пыль в глаза, любимое наше, национальное и многонациональное занятие. Такое же примерно, как дружба народов. Вы поняли: сверхзадача, смысл, цель писателя - поставить не тех, кто уже пал жертвами строительства социальных фантомов, а нас - перед самими собой, такими, какие мы есть, голыми и трепещущими, между Богом, который, как всегда, быть может... где-то, и дьяволом, который точно - вот он.

Что сделал для мира (для Бога) князь Святополк-Мирский, герой самого большого, почти двухсотстраничного очерка этой книги? Написал лучшую из существующих историю русской литературы. Что сделал князь Святополк-Мирский для дьявола? Гораздо меньше, но - сделал: смущал умы человеческие любовью к родине, вышедшей за рогатого замуж, пусть не навсегда, но по любви вышедшей. Что сделал для мира поэт Мандельштам? Подарил ему дивные песнопения. Что сделал поэт Мандельштам для дьявола? Написал правдивый портрет Дориана Грея и, любуясь делом рук своих, заставил любоваться соседей. Не всех, правда, смутил. Но не все и попали в котлован. Что сделал поэт Нарбут? О, тут длинная история, которую коротко не сформулируешь. Слишком многое.

Что сделал?.. Но не будем больше говорить, откроем книгу. В ней всё сказано - и о самом котловане Дальстроя, и о временщиках его, и о жертвах, и о страданиях человеческих, и о силе нашей, и о слабостях наших, и о вине - всех и каждого, вольной и невольной. Сказано не гладко, не легко, с многими, на поверхностный взгляд, кажущимися ненужными повторами, сказано не до конца... но ведь котлован бездонен, а жизнь человеческая коротка, и слаб человек, а враг силён. Сказано пристрастно, ибо у каждого правда - своя, ибо не бывает страсти без пристрастий, ибо об открывшемся тебе ценой неимоверных усилий, а может и самой жизни, невозможно живому, холодному или горячему, человеку говорить с приятной прохладцей. И если у читателя взгляд застит и сердце прихватывает, то что же было с писателем?.. Что было с писателем, сперва выбивавшим у органов правосудия (о, всегда правых, даже если и служили и прислуживались они князю тьмы без всякой тошноты несколько поколений) секретные - вдумайтесь, "хранить вечно" - документы, потом годами заживо над ними умиравшим, а после добивавшим себя в сизифовых попытках вечные эти, потому что стыдные и страшные, тайны опубликовать?.. Как же может быть гладким стиль такой книги, как же может быть легким ее чтение, как же в ней обойтись без повторов, если каждый очерк рождался в муках мученических и на свет божий являлся, обдираясь до костей о ледяную колючую проволоку Колымы?

Страшны эти зеркала, тяжки эти "кирпичи", сурова и печальна каждая страница бирюковских очерков, впервые вышедших полтора десятка лет назад на Колыме в 200-300 экземплярах, или промелькнувших в те сумасшедшие годы на газетных страницах, и переизданных ныне издателями и составителями В.Ф. Свиньиным и Г.М. Прашкевичем, по существу, без всякой редакторской косметики, разве что не отдельными рассказами об индивидуальных судьбах, а томами-пластами общей нашей судьбы.

А в ней, общей этой книге, нет правых, как нет и виноватых. Есть времена, когда света в мире больше, чем тьмы, потому что Всевышний обращает к нам лик свой, и есть времена тьмы, когда смотрит на нас другой. И во времена света, коли доживаем до них, становится нам неловко за то, что делали мы во времена тьмы. За то, что - сами, сами, своими руками - рыли котлован.

О том, как мы его рыли, котлован к дьяволу, рассказывает первая книга Александра Бирюкова, "Колымские истории", изданная В.Ф. Свиньиным, в 2004-м, еще при жизни автора.

О том, как падали в него, вопя от боли, ужаса и, как нам казалось, несправедливости, - вторая, "Жизнь на краю судьбы", которую Александр Михайлович Бирюков увидеть уже не успел. Зато успели мы, это - важнее. Но увидеть - мало, надо прочитать. Надо, как ни печально, встать перед этим зеркалом, потому что правда, выходит, все-таки бывает, и не только у каждого своя, но и общая. Ведь все мы люди-человеки, дети Господни перед лицом...

«Жизнь на краю судьбы. Писатели на Колыме»
Год издания: 2006

А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я

Жизнь на краю судьбы. Писатели на Колыме

Новые публикации

ВИДЕОСЮЖЕТЫ