И. А. Бунин. Новые материалы. Выпуск III «…Когда переписываются близкие люди»

   Представляю читателям «Интерпретаций» третий том академического издания «И.А. Бунин. Новые материалы», любезно присланный мне научным редактором серии Олегом Анатольевичем Коростелевым, за что выражаю ему глубокую благодарность.

   Объемистые книги выходят в свет неспешно (рецензию на первый том можно прочитать здесь, рецензию на второй том - здесь), третий том появился через десять лет после первого. Причин тому немало: абсолютное большинство материалов публикуется впервые, хранятся они в разных архивах – русских, французских и американских, многие бумаги требуют кропотливой работы даже просто для того, чтобы их прочесть – выцветшие чернила, стершиеся до неразличимости карандашные пометки, пятна от сырости и проч. Не менее тщательно готовятся книги и издателями – редакторами, корректорами, техническими специалистами. Зато к читателю попадают практически идеальные издания, том за томом не только возвращающие подлинные лики последнего классика и его окружения, но и огромное «батальное» полотно русской диаспоры, ибо – прав поэт! – «все во мне и я во всем». Тем более так, когда речь о Бунине.

   Третий выпуск серии, подготовленный Е.Р. Пономаревым и Р. Дэвисом, содержит письма Веры Николаевны Муромцевой-Буниной к Галине Кузнецовой и Маргарите Степун, а кроме того, и несколько записок к тем же адресатам самого Ивана Алексеевича и Леонида Федоровича Зурова. Зуровская же телеграмма Г. Кузнецовой, сообщающая о смерти Веры Николаевны, и завершает основную часть издания.

Помимо «семейной» переписки, том содержит общее предисловие Е.Р. Пономарева, освещающее культурологическое и историко-литературное значение публикуемых материалов и – что особенно важно в наш век политкорректной неразборчивости – большую статью, тактично и правдиво, без умолчаний, но и без нелепых и бестактных выдумок, вроде тех, на которых строится фильм Авдотьи Смирновой и Алексея Учителя «Дневник его жены», рассказывающую о сложных «внутрисемейных» отношениях всех обитателей зарубежного дома Буниных. Также к книге прилагается краткий биографический словарь, знакомящий читателя со всеми упоминаемыми в письмах людьми, и альбом фотографий (к сожалению, очень мелких), представляющий преимущественно изображения Г.Н. Кузнецовой, М.А. Степун и В.Н. Буниной.

   Основной объем материалов тома – письма Веры Николаевны Буниной к Галине Николаевне Кузнецовой, написанные после того, как последняя, вступив в многолетний союз с Маргаритой Августовной Степун, покинула грасский дом Буниных, то есть с 1934 года до смерти автора писем, последовавшей в апреле 1961 года. Это подробные еженедельные рассказы о грасском, затем парижском житье-бытье, а в последние годы едва ли не о житии в болезнях («… его старость на редкость мучительная, страдает он иногда сплошь», - пишет Вера Николаевна в июне 1953 года), безденежье, больших и мелких заботах; это рассказы о заслуженных и незаслуженных обидах, о гордыне и преодолении ее, о горьком вдовстве в нескончаемых хлопотах о сохранении материальной и нематериальной памяти о великом муже, в непрестанном творческом труде во имя той же цели, о скорби по уходящим друзьям и родственникам, об утешении в вере.

   «Житием» называют жизнь святых, и я, конечно, должен бы поостеречься употреблять это слово по отношению к Вере Николаевне. Но вот что пишет о ней М.В. Канивез (вдова Ф.Ф. Раскольникова): «Если святостью называется полное отрешение от своих эгоистических интересов и бескорыстная преданность ближнему, то Вера Николаевна, без сомнения, была святая <…> она вся была пронизана белым светом, он исходил от нее и разливался вокруг <…> ничего подобного я никогда не видела и, вероятно, никогда больше не увижу» (С. 478, прим. 4). А вот слова писателя Василия Яновского: «Это была русская („святая“) женщина, созданная для того, чтобы безоговорочно, жертвенно следовать за своим героем — в Сибирь, на рудники или в Монте-Карло и Стокгольм, все равно! <…> Она принимала участие в судьбе любого поэта, журналиста, да вообще знакомого, попавшего в беду, бежала в стужу, слякоть, темноту…» (Из статьи о Вере Николаевне Буниной в «Википедии»)

   Как и в предыдущих томах серии, здесь ярко, как всё, что писалось и говорилось Буниными, пусть и в отраженном сиянии, предстает весь мир первой эмиграции – и мир простых людей (в частности, на наших глазах проходит многолетняя история непростой, но верной дружбы Буниных и Жировых), и мир литераторов – талантливых, самобытных, честолюбивых, а порой и склочных. Письма Веры Николаевны представляют не только ее мнения о тех или иных книгах и сочинителях, но нередко доносят до нас точные, крепкие, а то и соленые высказывания Ивана Алексеевича. Тут и размышления о прочитанном (например, о «Докторе Живаго» Б. Пастернака, и острые характеристики современников (Вишняка, скажем, или Струве, или – каково! – «моль в манжетах» - о С. Маковском).

   Мелочи быта, коих предостаточно в письмах Веры Николаевны, разбросанные по страницам писем не очень-то лестные характеристики русских литераторов, не затмевают, однако, главного – непрестанного духовного труда и роста старой больной женщины, обладавшей несгибаемой волей и сильным духом. Настолько сильным, что, по мере чтения, начинаешь не только печалиться по поводу утраченного нами, но и гордиться тем, что сам ты – по рождению и языку – принадлежишь к той же великой культуре.

   И в этом, быть может, самое главное (пусть и не самое заметное, если читать поверхностно) достоинство книги.

   Третьим томом серия не завершается, ведь даже художественные произведения Ивана Бунина опубликованы у нас не все, тем более – в академически выверенных изданиях. Ждут научно подготовленного издания и дневники Буниных, до сих пор публиковавшиеся лишь в выдержках в книге «Устами Буниных», подготовленной много лет назад М. Грин, кстати, нередко упоминающейся и в рецензируемом томе – как в самих письмах, так и в примечаниях к ним.

   Будем ждать и мы с вами, читатель, надеюсь – дождемся. И продолжим этот разговор.