Литература Древнего Рима. Очерки истории зарубежной литературы

Распопин В.Н.

Новосибирск: "Рассвет"

Альбом иллюстраций "Древний Рим"

Год издания: 1996

Персоналии. Петроний: империя наизнанку

В моей речи улыбается веселая
грация, и язык мой вещает с ясной
прямотой о том, что делает весь народ.
Петроний. Сатирикон.

Это самое загадочное произведение
римской словесности.
Вил Дюрант. Цезарь и Христос.

Если творчество Сенеки чрезвычайно серьезно и представляет собой образец римской трагедии, то роман Петрония - полная ему противоположность. Это образец тех самых сатур, о которых мы говорили в начале этой книги.

Вместе с тем, есть в жизни и творчестве этих писателей и нечто общее. Прежде всего, это авторы одного времени, если, конечно, те небольшие фрагменты "Сатирикона", которые дошли до нас, в действительности принадлежат человеку по имени ГАЙ ПЕТРОНИЙ и прозвищу АРБИТР (арбитр изящества при дворе Нерона). Далее, это авторы так называемого "нового" стиля римской литературы "серебряного" века. Стиль этот назывался так в отличие от стиля Цицерона и требовал большей страстности, порывистости языка. Для "нового" стиля и вообще для литературы "серебряного" века характерно стирание границ между поэзией и прозой, проникновение поэтических средств выражения в прозу, и наоборот, в поэзию - ораторских. В это время особенно ценились остроумие, лаконизм, красота описаний.

Помимо Сенеки и Петрония к этому направлению из наиболее талантливых авторов принадлежали поэт Персий, сочинявший намеренно усложненные и запутанные сатиры, типа: "Я не полоскал своих губ в лошадином источнике и не помню, чтобы я грезил на двуверхом Парнасе" (что означает "Я не пил из источника Муз - Иппокрены, т.е. не являюсь профессиональным поэтом"), или "Умеренно жаждущая бутыль" (что значит просто "маленькая бутылка") (Вспоминается Пушкин, замечавший по поводу следующего велеречивого описания одного из наших классицистов: "Четвероногое умное, благородное, исполненное изящества..." - "Отчего не сказать просто: лошадь?") , а также поэт Лукан, о котором несколько слов мы сказали в первой части этой книжки.

Были у представителей "нового" стиля и талантливые противники. Это, прежде всего, ритор Марк Фабий Квинтилиан с огромным трактатом "Обучение оратора", в десятой книге которого дается обзор образцовой греческой и римской литературы по жанрам, и поэт ПУБЛИЙ ПАПИНИЙ СТАЦИЙ, автор эпической поэмы "Фиваиды", на сюжет "похода семерых против Фив", примыкающей к гомеро-вергилиевской традиции. Эта огромная поэма мрачного колорита не является, однако, серьезной удачей латинской литературы, чтобы подробно характеризовать ее здесь. Кроме "Фиваиды" перу Стация принадлежит ряд сборников стихотворений под общим названием "Сильвы" ("Материалы"), представляющих читателю парадный, беспроблемный Рим.

Изнанку же империи, жизнь плебса мы находим в романе Петрония "Сатирикон", о котором здесь и пойдет речь. Фигура Гая Петрония колоритно описана в "Анналах" крупнейшего римского историка ТАЦИТА. А в Новое время и в художественной литературе - в романе "Камо грядеши?" польского писателя второй половины XIX в., Нобелевского лаурета, Генрика Сенкевича. Роман последнего я рекомендую вам прочитать, а здесь мы обратимся к Тациту ("Анналы", XVI): "День он посвящал сну, ночь - делам и жизненным наслаждениям. Других приводят к славе старания, его же - бездеятельность; он не считался забулдыгой и мотом, как другие, проживающие свое состояние, но отличался утонченной роскошью. Чем вольнее были его слова и дела, чем яснее он обнаруживал свое легкомыслие, тем охотнее все это принималось за простоту души.
Однако будучи проконсулом, а вскоре затем консулом в Вифинии, он показал себя дельным и умелым в исполнении обязанностей. Затем, опять погрузившись в пороки или в подражание порокам, был принят в число немногих приближенных Нерона в качестве арбитра изящества, так что Нерон не считал ничего ни приятным, ни роскошным, пока не получал одобрения от Петрония. Отсюда зависть Тигеллина (Одного из придворных. - В.Р.) по отношению к сопернику, превосходившему его в науке наслаждений. Поэтому он воспользовался жестокостью властителя, которая у этого последнего пересиливала все прочие страсти, обвинив Петрония в дружбе со Сцевином (Одним из заговорщиков против тирании Нерона. - В.Р.), подкупив раба, запретив защиту и сковав большую часть прислуги Петрония.

Случайно Цезарь (Здесь речь о Нероне. Все римские императоры носили это имя-звание - цезарь. - В.Р.) в это время отправился в Кампанию, и Петроний, проехав до Кум, был там задержан. Он не мог далее выносить колебаний между страхом и надеждой, однако не сразу расстался с жизнью, приказывая то открывать, то вновь перевязывать вскрытые жилы (Эта сцена особенно удачна в романе Сенкевича. - В.Р.), разговаривал с друзьями, но не о серьезных вещах и не затем, чтобы заслужить похвалу своему мужеству. Он не хотел слушать ни о бессмертии души, ни философских рассуждений, а только легкомысленные песни и легкие стихи, одних рабов он щедро наградил, других наказал плетьми, возлег за пиршественный стол, затем заснул, чтобы придать насильственной смерти вид случайный.

В завещании своем он не льстил, подобно многим погибающим, ни Нерону, ни Тигеллину, ни кому-либо из власть имущих, но перечислил в нем все бесчинства властителя, называя имена разделявших его разврат мужчин и женщин и описывая все новые виды разврата, а затем послал его Нерону за своей подписью. Он сломал свое кольцо с печатью, чтобы оно не могло быть использовано для чьей-нибудь гибели".

Не правда ли, перед нами вырастает портрет испорченного, но в целом положительного человека? Если добавить к этому портрету то, что он принадлежит автору самого знаменитого сатирического романа древности, романа, из которого впоследствии вырос не один жанр мировой словесности, - что ж, похоже, что и в самом деле его автор прожил красивую жизнь и принял не менее красивую смерть.

Увы, дошли до нашего времени лишь выдержки из этой книги, фрагменты ее 15-й и 16-й частей, представляющие собой ряд далеко не всегда связанных между собой эпизодов из жизни нескольких молодых плебеев, плутов и бездельников, смотрящих на жизнь умным, острым и насмешливым взглядом. Все они по-своему несчастны, все безнадежно запутались в малопристойных любовных интригах, все заслуживают наказания, по крайней мере, не меньшего ссылки, все плутоваты, вороваты, все умеют повеселиться, особенно за чужой счет. Они ведут скитальческую жизнь уже хотя бы потому, что не могут долго прожить в одном месте из-за собственного жульничества, а то и... Так, главный герой романа, Энколпий, признается в том, что "избег правосудия, обманом спас свою жизнь на арене, убил хозяина, совершил предательство, убил человека, осквернил храм". И все же Энколпий не последний негодяй. Он скорее жертва, но жертва хитрая, себе на уме, как... Да, как знаменитый Остап Бендер, герой дилогии И. Ильфа и Е. Петрова, типичный персонаж жанра "пикарески" (плутовского романа), появившегося в Европе эпохи Возрождения, а по существу написанного впервые в Древнем Риме более чем за полторы тысячи лет до того Петронием Арбитром.

Содержание сохранившихся фрагментов "Сатирикона" представляет собой несколько эпизодов, связанных с тремя главными героями: Энколпием, его другом-соперником Аскилтом и предметом их общей страсти, хорошеньким, но испорченным подростком Гитоном. Центральной частью книги является большая сцена, описывающая пир у разбогатевшего вольноотпущенника Трималхиона. Это истинный шедевр мировой литературы, из которого в буквальном смысле вышла вся сатира, от Рабле до Гоголя и Булгакова, подобно тому как вся русская классика, по словам Достоевского, вышла из гоголевской "Шинели".

Нет никакого смысла пересказывать содержание романа, десятки раз переизданного только за последние годы едва ли не миллионными тиражами. Каждый может прочесть его сам. Нам здесь важнее указать на то, что грубоватая, а порой и откровенно грубая сатира этого в целом прозаического произведения перемежается сатирическими же и по тону и по сути стихотворениями, в которых Петроний, с одной стороны, явно метит в своего литературного противника Лукана, а с другой - безжалостно пародирует набивших всем оскомину премудрых поэтов. Всю эту свору как бы воплощает а себе набившийся в компанию к Энколпию и его друзьям бродячий... (чуть не сказал - вагант, но тем обидел бы этих славных средневековых поэтов, попрошаек и пьянчужек) графоман Эвмолп, докучающий всем встречным и поперечным своим поэтическим недержанием, подобно пресловутому графу Хвостову, жившему в России в конце XVIII века и славному тем, что подсовывал свои никому не интересные стихи в задние карманы фраков гостям на светских приемах и балах.

Мастерство Петрония поразительно и в стихах и в прозе. М.Л. Гаспаров в статье "Греческая и римская литература I в. н.э." пишет:

"Язык и стиль романа верно служат его бытописательской установке: ни в каком другом произведении античной литературы не используется в таком мере язык для характеристики персонажей. Основная часть повествования - рассказ Энколпия (От первого лица, кстати, что является приметой литературы Нового времени. - В.Р.) - выражена в простом и легком стиле, имитирующем разговорную речь образованного человека и отчасти напоминающем стиль писем Цицерона. В эмоционально приподнятых местах речь насыщается литературными реминисценциями, обычно пародическими, а реплики необразованных персонажей... представляют собой концентрат "вульгаризмов" народного просторечия и в лексике, и в фонетике, и в морфологии, и в синтаксисе - драгоценный материал для историка языка".
(История всемирной литературы. Т.1. С. 478.)

Кажется, он владеет всеми стилями одинаково легко, но главное его мастерство - мастерство сатирика. Оргии обжорства чередуются в романе с беспощадным издевательством над злоключениями бедолаги Энколпия, наказанного за что-то богом плодородия Приапом весьма специфической и непрятной болезнью; насмешки над расплодившимися суевериями - с вставными новеллами, пародирующими греческий любовный роман.

Сатирическая, можно сказать, даже саркастическая книга эта осмеивает всё и вся, формально рассказывая о приключениях деклассированных элементов империи. А это значит, что в какой-то степени "Сатирикон" представляет собой и приключенческий роман.

А эти приключения опять-таки высмеивают то продажных моряков, то коррумпированных писателей, то развратных матрон, а то и самого Вергилия. (В одной из лукавых вставных новелл, удивительно напоминающих историю Дидоны и Энея. Впрочем, значительно больше она напоминает новеллы Боккаччо и его продолжателей эпохи Возрождения, что, понятно, следует понимать наоборот: Боккаччо многому научился у Петрония, как и вся европейская литература.) Конечно, Петроний тоже пользовался литературными источниками, в частности, не дошедшими до нас новеллами греческих авторов. Вопрос - в том, как он ими пользовался и чего достиг!..

В том, например, что он пользовался древними гомеровскими приемами, нет никакого сомнения. Помните, что является основным двигателем "Одиссеи"? Верно - гнев Посейдона на главного героя. То же - гнев Юноны на Энея в поэме Вергилия. Вот этим же приемом воспользовался и Петроний, обрушив на Энколпия гнев Приапа. Только над этим гневом и над страданиями героя из-за нереализованного сладострастия читатель хохочет, тогда как Одиссею и Энею в их героической борьбе с высшей несправедливостью он сопереживает. Но это святая обязанность сатиры - вывернуть все наизнанку, чтобы показать изнанку жизни и изнанку человека. Тот же, в принципе, прием с совершенно противоположным эффектом использует, например, в своем трагическом романе "Фиеста" ("И восходит солнце") американский писатель XX века Эрнест Хемингуэй. В общем-то таких приемов, равно как и основополагающих мотивов, в мировой литературе не так уж много. Все и дело в том, КАК...

А теперь позвольте поделиться одним наблюдением. В самом конце сохранившихся отрывков "Сатирикона" рассказана история о надувательстве Эвмолпом и компанией Энколпия хитрецов из города Кротоны, которые, в свою очередь, сами собирались надуть наших героев, ища завоевать несуществующее наследство. Мне представляется, что эта история непосредственно отсылает нас к гоголевским "Мертвым душам", в которых использован тот же по существу мотив, ну а вослед за Гоголем - и к Ильфу-Петрову, к изначально мифическому наследству, спрятанному в стул старинного гарнитура. Впрочем, возможно, что я ошибаюсь, но несомненно одно: Гоголь превосходно знал классику, а уж Пушкин, которому Николай Васильевич приписал идею "Мертвых душ", - тем более.

С "Сатириконом" связана еще одна интересная история. В конце XVIII в. французский офицер и, безусловно, талантливый писатель-любитель НОДО присочинил начало и конец к роману и выдал свою талантливую подделку за случайно найденный им якобы оригинал. Фальсификацию быстро обнаружили, поскольку Нодо опрометчиво посчитал, что в Древнем Риме светские дамы так же охотно допускали "неженатых шерамыжников" (выражение Пушкина из писем к жене) к своему утреннему туалету, как это принято было во Франции галантного века, но вот что любопытно: и по сию пору почти все переиздания "Сатирикона" печатаются с этими "дополнениями", правда, заключенными в квадратные скобки. Делается это, по-видимому, ради целостности читательского впечатления.

И, наконец, несколько слов о влиянии Петрония на мировую литературу, хотя об этом отчасти уже говорилось. Поскольку "Сатирикон" представляется этакой первой сатирической энциклопедией, то, естественно, что все последующие сатирические "энциклопедии" от "Гаргантюа и Пантагрюэля" Рабле до новеллистических собраний Чехова и Зощенко неизбежно будут опираться на него, либо от него отталкиваться, что для литературы, по большому счету, одно и то же. В этот ряд легко встраиваются и "Жиль Блаз" Лесажа и "Тристрам Шенди" Стерна, и Филдинг с Диккенсом, и Гоголь, и Салтыков-Щедрин, и Булгаков, и Аверченко, и Саша Черный (да все участники журналов "Сатирикон" и "Новый Сатирикон", выходивших в России в начале XX века, и названных-то по имени знаменитой книги древнего римлянина). Но откуда все это появилось у Петрония? И у Петрония ли Арбитра? Это остается загадкой. Это и дало право В. Дюранту охарактеризовать "Сатирикон" как "самое загадочное произведение римской словесности".

ВОПРОСЫ:

Что общего в судьбе Сенеки и Петрония?
К какому жанру можно отнести "Сатирикон"?
Есть ли у Энколпия продолжатели в мировой литературе?
Прочитайте "Сатирикон" и ответьте на вопрос, каких поэтов пародируют стихотворные фрагменты книги?

«Литература Древнего Рима. Очерки истории зарубежной литературы»
Год издания: 1996

Литература Древнего Рима. Очерки истории зарубежной литературы

Персоналии. Петроний: империя наизнанку

Новые публикации

ВИДЕОСЮЖЕТЫ