КОСМОС КАК ПРЕДЧУВСТВИЕ

Режиссер Алексей Учитель

Сценарист Александр Миндадзе

Оператор Юрий Клименко

Актеры: Евгений Миронов, Евгений Цыганов, Ирина Пегова, Елена Лядова, Дмитрий Муляр и др.

Жанр: драма
Год выпуска: 2005

Жанровая характеристика "драма" не вполне отчетливо характеризует новую ленту Алексея Учителя, в которой от бытовой мелодрамы не меньше, чем от социальной драмы, а, кроме того, улавливаются и элементы криминального кино. И все же, по-моему, больше всего в этой киноновелле именно от мелодрамы, каковую, в сущности, и представляла собой жизнь советского маленького человека, провинциала и обывателя. Ибо великие трагедии и - тем более - великие фарсы эпохи касались его лишь косвенно - общей бытовой неустроенностью, пограничной с полной нищетой (но все ж таки лишь пограничной), неполнотой семьи, ранней необходимостью самостоятельно зарабатывать на хлеб, отнимавшей возможность получить хорошее образование, всегдашней осторожностью в высказываниях и просто неумением высказаться...

Таков повар Витька Коньков по прозвищу Конек из припортовой забегаловки - главный герой картины, славный, простодушный и уж не первой, похоже, молодости парень, то со сторожкой чуткостью всматривающийся в окружающих, то, как юродивый, захлебываясь от чувств, от ничего не выражающих слов, пытающийся высказать другим радость от того, что ощущает себя сыном великой державы. Витька, в сущности, очень одинок, хотя делит какую-никакую коммуналку с такой же, как он сам, безъязыкой матерью и даже собирается жениться на матери-одиночке - официантке из той же столовки. Живет Витька как все, то есть скучно и трудно, ощущая себя, однако, как уже было сказано, сыном великой страны... Такими мы и были. Такой была наша страна - не Москва, а провинция.

Однажды в задрипанном спортклубе наш повар - не вор встречает своего Героя, рослого, усатого, загадочного незнакомца, обладающего транзистором (в 57-м году!), хорошим хуком и умением формулировать мысли, до каких Витька - хоть убей - додуматься не способен, но что-то такое про себя подозревает. И, на первый Витькин взгляд, только одна проблема есть у Героя - неспособность к иностранным языкам. Сам-то Конек может, как попугай, повторять за транзистором Германа (так зовут его Героя) все что угодно и сколько угодно, ни бельмеса, правда, в чужой речи не смысля. А вот Герман пытается понять и кое-что уже понял, или кто-то его научил.

Что именно и откуда знает Герман, по ходу фильма узнаём и мы с Коньком, равно как осваиваемся и в мире художественных координат, в которых произрастает эта картина. Она начинается с отсылок к Феллини и другому, реальному, Герману - Алексею (в первом же кадре узнаётся туман из "Амаркорда", окутывающий мир Лапшина и Хрусталева), а завершается отсылкой к Востоку-Западу Режи Варнье, где, если помните, герой уплывает в свободный мир успешно, как граф Монте-Кристо. Учитель, кажется мне, здесь слегка даже усмехается над монте-кристовщиной коммерческого кинематографа - ведь его Герман, диссидент до зарождения диссидентства как понятия, бесследно, насовсем скрывается в волнах холодной Балтики, хотя никто и не палит ему вслед из пушек. Все так: "Плывем... Куда ж нам плыть?"

Уходя, спортивный Витькин Герой (или, скорее, его, Витькин, демон) оставляет Коньку, твердо уже знающему теперь "делать жизнь с кого", транзистор, соблазненную подругу, опыт некоего прекословия системе, словом, багаж сомнений и - по идее - разбитую жизнь. Так, однако, лишь по идее, поскольку юродивый, может быть, главного-то в Германе и не понял, или не захотел понять, для него он остался образцом друга и образцом для подражания, а туманный и жестокий хаос гигантской провинции - единственно возможной средой существования, где ко всему прочему (или несмотря ни на что) предчувствуется космос. И так оно и было в нашей жизни, так оно и должно быть: Конек с туповатой улыбкой слушает вражескую речь, тараторящую из приемника, утешается в объятиях родной сестры бывшей подруги, а под конец и уезжает в Москву, то ли в поисках лучшей доли, то ли для того, чтобы встретить в поезде молодого летчика, которому спустя годы предстоит стать Первым космонавтом. Только в момент встречи ни сам Гагарин, ни Конек этого, конечно, еще не знают. Но предчувствуют. Зато знаем мы, как знаем, что Витькин Герман - не Второй космонавт, да и не предвозвестник диссидентства, а скорее маленький Остап Бендер, встреча с которым восхищает, конечно, Балагановых-Коньковых, но ничего существенно ни в их жизни, ни в них самих не меняет.

Фильм завершается документальными кадрами торжественной встречи Гагарина правительством. И вторжением в эти кадры Конька, прорывающегося к Гагарину с букетом. Эта отсылка к "Форресту Гампу", а заодно и к парфеновскому документальному сериалу кажется, однако, излишеством, слишком мелодраматичным штрихом, нарушающим стилистическое единство картины, балансирующей между бытовой мелодрамой и социальной драмой. Ведь по правде-то, по правде жизненной и художественной, никуда провинциальный юродивый Витька Коньков из своей тьму-таракани не уедет, во всяком случае, надолго, слишком он робок, чтобы решиться на такой прорыв. Да и не увидит Витька Коньков этих кадров своими глазами еще долго - с его ли зарплатой чудо-ящики-то покупать... Вот разве что услышит репортаж о торжестве по тому самому транзистору, как услышит, конечно, и сообщение о Втором, о Германе Титове... И засветится счастливой улыбкой: ГЕРМАН!

Таким, я думаю, и представлял себе своего героя Евгений Миронов - простоватым пареньком без возраста, в чем-то юродивым, в чем-то себе на уме: может ему 20, может 40, но всегда под 30. Примерно как Гамлету или Мышкину, на которых он и очень похож и не похож совсем. Таким и сыграл, как всегда, изумительно органично, не столько показывая, сколько скрывая, но и ясно при том давая понять, почувствовать, предчувствовать: какой бы хаос в душу Конька ни внес заезжий демон, там, под хаосом, остается надежный туман спокойствия, коего не поколебать и ни развеять никаким гастролерам. А потому счастлив наш юродивый в своем бараке, и будет счастлив, даже когда потеряет друга и невесту. Потому и космос предчувствует в туманном мороке провинции да в чаду столовской кухни.

А другие, попавшие в орбиту между полюсами Конька и Германа, юродивого и демона? Да кто, собственно, эти другие? По существу, только две женщины, две сестры - как бы одно лицо в разных выражениях. (О третьей женщине "Космоса..." - матери Конька трудно что-либо сказать, ее образ намечен лишь одним скользящим штрихом.) И это лицо, пожалуй, не выглядит сколько-нибудь оригинальным, а потому, скорее всего, и не играет заметной роли в душе (судьбе) героя. (Хотя, оговорюсь, речь лишь о характерах, а не об исполнительницах. Они, сдается, играли именно безликость, безликую типичность, а лучше сказать - отсутствие "лица не общего выражения".) Это обстоятельство было бы недостатком для киноромана, но не кажется таковым для киноновеллы, сделанной, быть может, непривычно для драматургии Александра Миндадзе, обыкновенно изобилующей глубокой проработкой характеров, зато вполне в стилистике Алексея Учителя, во всех своих фильмах стремящегося прежде всего и главным образом воплотить на экране воздух эпохи (вспомните хоть "Дневник его жены", хоть совсем недавнюю "Прогулку").

И в этом именно плане, в плане лирической атмосферы картина получилась замечательная, вполне достойная гран-при Московского кинофестиваля. Как потому что хороша сама по себе, так и потому что возвращает нам авторский, поэтический кинематограф. Это обнадеживает: не коммерцией единой живем, лирикой, оказывается, тоже. Вот еще бы кто эпос нам возвратил!..

Фильм «КОСМОС КАК ПРЕДЧУВСТВИЕ»
Год выпуска: 2005

А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я Прочие