Нью-Йоркская "человеческая комедия". Артхаусная лента - спираль парных эпизодов, или почти театральных коротеньких двухактовок для двух действующих лиц. В каждой паре задействован один и тот же главный персонаж, условно говоря, как рифма в терцине. В каждом первом эпизоде этот персонаж выступает в роли жертвы, в каждом втором он - реваншист. Соответственно, жертвой здесь, во втором эпизоде, выступает главный персонаж новой двойки эпизодов - визави прежнего главного персонажа. Цепочка таких парных эпизодов в итоге замыкается, образуя круг как символ и вечности, и преходящести, и неизбывности человеческой жизни, житейской глупости, страданий и всего прочего, что и есть - мы. Ни эпизоды, ни персонажи иначе друг с другом не связаны, поскольку основной принцип формального и, если угодно, философского построения картины основывается на том, что люди гигантского города, тяготясь одиночеством, личными и социальными проблемами, вступают в необязательные, а порой и ненужные контакты, ища и не находя любви и понимания.
Всё непрочно в этом мире, коротка, суетлива и как-то уж очень неприбранна наша жизнь. Погоня за благосостоянием лишила её высокого смысла, а нас самих - любви, того единственного, ради чего мы рождаемся и проходим жизненный путь. Обогащение толкает на преступления, приносит скуку и безлюбье, погоня за призрачной любовью оборачивается не дарящими счастья плотскими утехами, разочарованием, ещё большим одиночеством.
Эта идеология, конечно, не нова. Не нова и цепочно-новеллическая форма картины, кем только не использованная - от Вуди Аллена до Карена Шахназарова. Но дело не в новизне. Дело в том, что фильм Питера Маттеи замечательно хорош художественно, гармоничен, как авторский альбом музыкальных пьес на тему, например, времён года. Каждая обреченная история любви и последующего психологического возмещения за собственную несостоятельность разыгрывается - во всей своей будничности - трепетно, как мелодичная музыка и столь же печально.
Разумеется, в "людях и положениях" фильма "Любовь на время и за деньги" можно при желании отыскать постмодернистскую пародийность, черты стилистики, например, Линча или Тарантино, или того же Вуди Аллена, но делать этого не хочется, как не хочется препарировать живую жизнь или высокую поэзию, ведь сколько ни анализируй, скажем, Пушкина, тайну его гармонии постичь всё равно невозможно.
Тайна гармонии картины Питера Маттеи заключена, конечно, не в оригинальности её построения, не в замечательной даже внешней или внутренней музыкальности, не в филигранной драматургии, не в превосходной работе режиссёра с актёрами или самих актёров, она - в самой тональности картины, в лермонтовской "странной любви" к жизни и её обитателям, в светлом пессимизме пушкинского "как дай вам Бог любимой быть другим"...
Может быть, мои сравнения слишком завышены, решите вы, посмотрев на этих мелких и грязноватых, пошловатых и скучающих выразителей авторской любви к жизни. Может быть, согласен: проворовавшийся банковский служащий, утратившие желание обладать друг другом супруги-буржуа, "голубеющие" горе-живописцы, грошовая ночная бабочка, весь наш издёрганный по пустякам, мечущийся между ненужными адюльтерами и исповедальнями психоаналитиков, сходящий со сцены, уходящий век и мир. Может быть. Но авторский-то светлый пессимизм, намертво закольцевавший свою любовь и свой сарказм в подобие двойной спирали ДНК, такой хрупкой и такой неизбывной, несомненен, как несомненна и благородная "откультурность" всех и каждой в отдельности новелл этой замечательной трагикомедии для взрослого зрителя, способного к размышлению и состраданию.
Фильм «НА ЖИВЦА (LOVE IN THE TIME OF MONEY)»
Год выпуска: 2001
А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я Прочие