МОЙ ДРУГ ИВАН ЛАПШИН

Шедевр авторского кинематографа. Фильм Алексея Германа, формально сделанный в жанре криминальной драмы, по существу представляет собой лирическую кинопоэму из советской жизни середины 30-х годов.

Сюжет картины, в основе которой лежат повести отца режиссера, писателя Юрия Германа, совсем прост. В коммуналке заштатного городишки обитают сотрудники местного УГРО - несколько сорокалетних мужчин и 10-летний мальчик, глазами которого в основном и показаны все происходящие события. Закадровый комментарий тоже принадлежит мальчику, но 'подросшему' лет на сорок. Таким образом, все происходящее на экране дано как бы ретроспективой. А происходят обычные будни строителей коммунизма, живущих кое-как, решительно не приспособленных ни к чему, кроме своей ужасной работы, влюбляющихся безнадежно, обреченных на одиночество. Это своего рода мужской монастырь, в котором время от времени появляются женщины, но как-то случайно, бессмысленно и безнадежно.

Главный герой фильма - суровый и одновременно беззащитный начальник УГРО, командир еще со времен гражданской войны, отлавливает рецидивиста, убивающего налево-направо за просто так. Этому делу посвящена вся его сознательная жизнь. Бессознательная же стремится к нормальному уюту, женскому теплу, семье. Однако последнее для него априори недостижимо. Актриса местного театра, вроде бы поощряя его неуклюжие ухаживания, в решительный момент отказывает поклоннику, сообщая, что любит другого. Другой - неожиданно овдовевший журналист, типичный советский интеллигент, склонный к суициду и в финале фильма пострадаший в стычке розыскников с матерым уголовником, однако, актрисе взаимностью не отвечает. В конце концов герои разъезжаются по стране, оставляя второстепенных персонажей и рассказчика в том числе в этой глухой провинции, всколыхнувшейся было от революционных потрясений, но в сущности остающейся тем же, чем и была от века - медвежьим уездным углом.

Фильм потрясает, конечно, не сюжетом, хотя драматургия очень точна и, что называется, берет за душу. Потрясает фильм оригинальностью, решительной непохожестью ни на кого и ни на что. Герман, кажется, ни одним кадром не процитировал ни предшественников, ни современников. Он создал свой кинематограф, свой видеоряд, так, как Отец небесный создал некогда бытие. Экран демонстрирует хаотическое, броуновское движение людей, вещей, растений, животных, воздуха, наконец эпохи. Подростковой эпохи, увиденной глазами ребенка. Динамики доносят едва ли не такое же броуновское словесное движение, где обязательные реплики с трудом вычленяются из необязательных слов, междометий, посвистов, бормотаний, пения, прочих звуков. 'Послушники' коммунального монастыря занимаются своими делами, спорят, поют хором, играют в шахматы, демонстрируют эстрадные номера, одеваются и раздеваются, словом живут. Вроде бы живут. Потому что, на самом-то деле, какая же эта жизнь!.. Это существование между рабочими днями.

Но 'Лапшин' - только начало новой стилистики. До логического завершения она будет доведена в ленте 'Хрусталев, машину!', когда с одного-двух просмотров что-нибудь понять вообще будет невозможно. Только почувствовать, при условии достаточно сильно развитых у зрителя органов чувств и впридачу немалого знания истории отечества и истории культуры.

Об актерах. Чтобы вообще достойно сыграть в любой картине Германа, необходимы исполнители экстра-класса. Ведь его стилистика не допускает никакого открытого профессионализма, никакой театральщины, вообще - игры. Андрей Болтнев, Александр Филиппенко, Алексей Жарков, Нина Русланова сыграли в этом фильме вероятно, свои лучшие роли. Андрей Миронов - нет. Он как раз слишком узнаваем, слишком легок, что ли, для этой стилистики. Хотя и хорош, спору нет, но... не настоящий какой-то. Или, быть может, так и замышлялось: просто - человек не отсюда, не из этого города, не из этого общества, не из этого фильма. Не вписывается в броуновское движение.

В авторском кинематографе может быть только один лидер, командир, деспот. Режиссер. В кинематографе, созданном Алексеем Германом, - тем более. И все же именно такое кино, как ни странно, открывает нам новых Актеров с большой буквы, или открывает у известных уже неожиданные глубины, что и демонстрирует создатель 'Лапшина' на примерах Болтнева и Руслановой.

Авторский кинематограф, как правило, обречен на кассовый неуспех. Германовское кино в этом смысле - случай типичный, или даже образцовый. Причин две: первая заключается в том, что смотреть картины режиссера лучше всего не в кино, а если в кино - то в одиночку, ибо Алексей Георгиевич совершенно не умеет и не хочет разговаривать с многими людьми, с массой зрителей, но признает только одну форму диалога - тет-а-тет, другая же причина опять-таки в первозданной новизне предъявляемого мира. Зрителю его надо осваивать и осваиваться в этом мире самому. Чтобы оценить личность создателя - Германа, зрителю самому надо быть или стать личностью. Поэтому его 'Лапшину' потребовалось полтора десятка лет, чтобы стать русской классикой (доросли, посмотрели и не один раз пересмотрели на видео). Сколько-то потребуется 'Хрусталеву'?

Примечание. Кассета с записью фильма имеется в библиотечном фонде муниципальной гимназии N 1.

Фильм «МОЙ ДРУГ ИВАН ЛАПШИН»
Год выпуска: 1984

А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я Прочие