«Жил на свете рыцарь бедный…» (О Саше Чёрном и его детской музе)

Чёрный, Саша (Гликберг, Александр Михайлович)

Чёрный, Саша. Детский остров и другие стихотворения для детей // Чёрный, Саша. Полное собрание стихотворений и поэм в одном томе. – М.: Альфа-книга, 2012. – 953 с.
Чёрный, Саша. Дневник фокса Микки; Библейские сказки и другие рассказы для детей / Ил. Ф. Рожанковского // Чёрный, Саша. Избранная проза. – М.: Книга, 1991. – С. 53 – 152, ил.
Миленко, Виктория Дмитриевна. Саша Чёрный: Печальный рыцарь смеха. – М.: Молодая гвардия, 2014. – 368 с., ил. – (Жизнь замечательных людей)

Год издания: 2014
Рецензент: Распопин В. Н.

Добрый день, друзья мои! Добрый предновогодний день тихо падающих с небес снежинок, укутывающих ветви деревьев, щекочущих наши носы, заставляющих знакомых и незнакомых собак смешно отряхиваться всем существом, а ребятишек торопить бабушек домой, где, наверное, уже наряжена ёлка и приготовлены подарки.

Именно в такой день и хочется мне рассказать вам о человеке, наделенном судьбой не только замечательным поэтическим талантом, но и высшим даром бескорыстной любви к детям и животным.

Имя этого человека – Саша Чёрный. Это имя придумал он сам для себя. То есть Александром-то назвали его родители, настоящая фамилия которых была Гликберги, а вот Чёрным он назвался, начав публиковать свои сатирические стихи в 1905 году. А до того, как он стал знаменитым поэтом, Саша, родившийся в 1880 году в Одессе в семье провизора (аптекаря) Менделя Гликберга, прожил удивительное детство и полные лишений и приключений отрочество и юность.

Мальчишкой он бежал из дома в Петербург, поступил там в гимназию, что в те времена для еврейского мальчика было непросто, потом, уже в четвертом классе, провалил экзамен по математике и… вот только представьте себе - был брошен родителями без всякой помощи, потом усыновлен замечательным гражданином города Житомира Константином Роше, вместе с которым спасал от голода жителей деревни под Уфой, потом вновь был исключен – уже навсегда, без права восстановления – из гимназии, на сей раз уже житомирской, отслужил вольноопределяющимся в армии два года, работал в газете и на таможне, вновь поселился в Петербурге, где сначала трудился на железной дороге, пока не женился на собственной начальнице – русской девушке Марии Васильевой, которая была старше Александра на восемь лет. Это событие, положившее конец приключениям будущего поэта, а заодно и его юности, произошло в 1904 году.

Удивительнее всего, что союз непутёвого одессита и эмансипированной и далеко не юной петербуржанки из хорошей семьи оказался очень крепким и продлился без всяких бурь (кроме, конечно, социальной катастрофы) двадцать восемь лет – до смерти поэта. И даже намного дольше, ибо Мария Васильевна, прожившая девять десятков лет, оказалась не только верной женой, но и столь же верной вдовой Саши Чёрного. Именно ее мемуары, а также статьи современников (в основном некрологического характера) – до самых недавних пор были, по существу, единственным источником, из которого биографы и историки литературы могли почерпнуть какие-то сведения о жизни крупнейшего русского поэта-сатирика. Широкий же читатель в нашей стране мог узнать о Саше Чёрном или из мемуарного очерка Корнея Чуковского, или из предисловия к тому избранных стихотворений поэта, изданному «Библиотекой поэта» в начале 60-х, или, тридцать лет спустя, из послесловия А.С. Иванова к тому избранной прозы Саши Чёрного. То есть, изумительную книжку «Дневник фокса Микки», десятки раз переизданную в последнее десятилетие и ставшую, можно сказать, хрестоматийной в постсоветской России, в советскую эпоху у нас не издавали вообще. Да и с детскими стихами дело обстояло почти так же.

Почему, спросите вы? Потому, что революционно настроенный в нулевые и в начале десятых годов прошлого века поэт, знаменитый автор знаменитого журнала «Сатирикон» Саша Чёрный, к 1913 году не только ушел из «Сатирикона», да и из сатиры вообще, но и революцию не принял, мобилизованный в годы Первой мировой войны в армейскую медицинскую службу, позднее – в Управление военного комиссариата Северного фронта, располагавшегося в Пскове, откуда эмигрировал сперва в Литву, затем в Берлин, а в 1924 году – в Париж.

Оставив политическую сатиру, Саша Чёрный, однако, вовсе не оставил поэзию, а также успешно осваивал прозу. Всегда любивший детей и собак, поэт неизбежно должен был обратиться именно к детской литературе. И вот, в какой-то мере с подачи знаменитого критика Корнея Чуковского, вместе с которым они начинали работу в этой области, в 1913 году он издал в Москве первую детскую книжку «Тук-тук», через год выпустил в свет быстро ставшую очень популярной «Живую азбуку», за которой – уже за границей – последовали еще добрых полтора десятка отличных книжек про детей и зверей. А публикаций в журналах и газетах было, конечно, гораздо больше.

Саша Чёрный был удивительным человеком, а для поэта так и вовсе необыкновенным! Он не любил славы, суеты, шумихи – то есть всего того, что для артиста (а поэт, конечно же, не может не быть артистом!) совершенно естественно. Он всегда мечтал найти уединенный, а еще лучше – необитаемый остров, на котором, кроме него, Робинзона, жили бы в свое удовольствие только зверюшки и ребятишки - чужие, раз уж собственных у него не было. Такой остров он в конце концов и обрел. В реальности – в Провансе (Франция), где в конце жизни он приобрел небольшой участок на пляже и построил скромный домик; в виртуальном пространстве – тот самый «Детский остров», который он вместе с интеллигентным фокстерьером по кличке Микки и сочинил, населив девочками, мальчиками, их родителями и нянями, а также собаками, кошками и другими животными и птицами, с которыми поэту всегда легче было найти общий язык, нежели с амбициозными взрослыми.

Здесь же, в Ла Фавьере, в 1932 году, Александр Михайлович Гликберг, в печати ставший теперь А. Чёрным, а в жизни – дядей Сашей (и это имя, нет - звание ему определенно нравилось больше всех остальных), и скончался, не дожив до 52 лет, – неожиданно для всех, кто окружал и любил этого удивительно воспитанного, скромного человека, наделенного самыми главными талантами, какими только может судьба одарить нас – талантами бескорыстной любви к ближнему и гармоничной речи, легко находящей дорогу к сердцам тех, к кому она обращена.

Обо всем этом и о многом другом рассказывает биография Саши Чёрного, написанная для серии «Жизнь замечательных людей» севастопольским филологом и преподавателем Викторией Миленко, в которой воссозданная буквально по архивным крупицам истинно рыцарская жизнь поэта обрела наконец не только ясность и стройность классического исследования, но и живость биографического романа, написанного опытным пером и любящим сердцем. Последнее, друзья, важнее всего, ибо хорошая книга пишется именно и прежде всего – любящим сердцем.

Именно так написаны и книги самого Саши Черного, и стихотворные, и прозаические. Потому, что стихи его ясны, как хорошая проза, а проза – звонка и гармонична, как настоящая поэзия.

Наверное, самая главная детская книжка Саши Чёрного, или, может быть, самая популярная – это «Дневник фокса Микки» - небольшая повесть в рассказах об эмигрантском житье-бытье одного милого пёсика и его хозяев – не самой, скажем так, бедствующей семьи, в оригинальном издании весело разрисованная художником Рожанковским. Книжка и в самом деле веселая, остроумная, полная точных и ярких наблюдений настоящего сатирика, который ведь не перестал быть сатириком, сделавшись лириком и детским писателем.

Основной литературный прием, избранный автором – «остранение», если проще - необычный взгляд, позволяющий читателю увидеть происходящее под необычным углом зрения. Достигается это «остранение» посредством того, что пишет книгу как бы не сам Саша Чёрный, а соседский фокстерьер по кличке Микки. Пишет, зажав зубами уворованный у девочки Зины огрызок карандаша и прижав лапами блокнот, чтобы не елозил по полу. Пишет, глядя на мир и людей снизу вверх. А как иначе, ведь фокстерьер – собака не самая большая, да и творить приходится не иначе как лежа.

Как может сочинять фокстерьер? Ну, конечно же, коротко, звонко и всем понятно, ведь что ж непонятного в том, что толстенькая Зина любит бисквиты (поджарый Микки любит их не меньше!), что вредная кухарка не поощряет собачьего интереса к ее святая святых – кухне, а нечистый на руку садовник так и норовит недодать оставленному на время в одиночестве Микки мяса, подсунув ему в миску невкусной каши… Что ж непонятного в том, что Микки как угорелый носится по пляжу, а купаться в невкусном соленом море не любит… И уж тем более – что ж непонятного в том, что путешествие на пароходе по неспокойному морю бедному пёсику совсем не понравилось, что даже в Париже, где куда ни посмотри – везде одни сплошные ноги, лучше, не говоря уж о летней жизни на даче…

Читать записки фокса Микки очень интересно, и, знаете, не только потому, что настоящий фокстерьер часу не проживет без приключений или потому, что пёс-писатель необычайно остроумен и мудр, несмотря на свою непоседливость. Интересно еще и потому, что, читая дневник собаки, принадлежащей людям давно прошедшей эпохи и страны, которой давно нет свете, мы можем хоть приблизительно, хоть осколочно представить себе ту старую Россию, до основанья разрытую революцией, а затем и советским строем, ту нашу родину, от которой, увы, не осталось ничего, кроме литературы, что бы там ни вещали и ни обещали политические оптимисты всех мастей и всех времен, в том числе и времени, в котором пришлось жить и о котором довелось вспоминать в том же «Дневнике фокса Микки» Саше Чёрному.

Именно поэтому лучшим книжным изданием «Дневника…» и по сей день остается то, что иллюстрировал Ф. Рожанковский, несмотря даже на то, что нынешний полиграфический уровень несопоставимо выше уровня ранних изданий этой книги. Иллюстрации Рожанковского – это ведь тоже «остранение», это ведь современный авторскому и Миккиному взгляд на мир, которого больше нет. И мой вам совет – читайте «Дневник…» в репринтном издании или в переизданиях с оригинальными картинками Федора Рожанковского.

Что до поэтических сборников Саши Чёрного, до «Детского острова» или других его стихотворных книг для детей, то здесь любое издание хорошо. Поэзия в принципе самодостаточна. Ее можно украшать виньетками или картинками, а можно и не украшать – она от того ничего не теряет. Ну вот, например, маленькое и яркое, как цветная картинка, стихотворение «Плакса»:

Визг и слезы. По дорожке
Мчатся голенькие ножки,
Пляшут бантики на юбке.
Нос горит, раскрыты губки.
Вот блоха!


Уронила с маком пышку, —
Испугалась пе-ту-ха!..
То ли дело быть мальчишкой —
Ха-ха-ха!

Скажите честно, разве может самая яркая картинка добавить что-нибудь существенное к этому маленькому шедевру иронической лирики?

Или много ли добавит иллюстрация стихотворению «Крокодил», и созвучному маршаковскому и совершенно оригинальному, да ведь и написанному раньше?

Я угрюмый крокодил
И живу в зверинце.
У меня от сквозняка
Ревматизм в мизинце.


Каждый день меня кладут
В длинный бак из цинка,
А под баком на полу
Ставят керосинку.


Хоть немного отойдешь
И попаришь кости...
Плачу, плачу целый день
И дрожу от злости...


На обед дают мне суп
И четыре щуки:
Две к проклятым сторожам
Попадают в руки.


Ах, на нильском берегу
Жил я без печали!
Негры сцапали меня,
С мордой хвост связали.


Я попал на пароход...
Как меня тошнило!
У! Зачем я вылезал
Из родного Нила?..


Эй, ты, мальчик, толстопуз, -
Ближе стань немножко...
Дай кусочек откусить
От румяной ножки!


Вообще с Маршаком, на мой взгляд, у Саши Чёрного не меньше общего, нежели с Чуковским, и не только в стихах, но и в прозе. Не знаю, читал ли в эмиграции Александр Михайлович детские стихи Самуила Яковлевича и Корнея Ивановича, а вот они, скорее всего, с текстами Саши Чёрного знакомились, хотя бы очень выборочно и бегло. Ничуть не ставя под сомнение оригинальность и гениальность детских стихов Маршака и Чуковского, я говорю здесь только о влиянии и взаимовлиянии, что для литературы не только естественны, но и необходимы. Помните, мы не раз говорили с вами о том, что литература чаще порождается именно литературой, а не жизнью, ибо литература – мир виртуальный, великая же литература – виртуальный мир с открытыми порталами в реальную жизнь.

Вот и в таких рассказах Саши Чёрного, как «Невероятная история», «Самое страшное» или «Голубиные башмаки» литературные созвучия вполне явственны – не только с южанами Маршаком и Чуковским, но и с москвичом Куприным. Кстати, Куприны и Гликберги долгие годы дружили семьями, несмотря на немалую разницу в возрасте – Саша Чёрный был значительно моложе автора «Поединка» и «Гранатового браслета».

Если с Куприным Чёрного роднит в немалой мере общность биографии, то с Чуковским еще и псевдонимы, вытеснившие подлинные имена. Настоящее, точнее паспортное имя Чуковского – Николай Васильевич Корнейчуков. А если по правде, то должен был бы он зваться Николаем Эммануиловичем Левенсоном. Писателя же не Левенсон, ни Корнейчуков не устроили, и он придумал себе третье имя – Корней Иванович Чуковский, каковое и приросло к нему как родное. И к нему, и к его детям – тоже писателям. В те годы вообще псевдонимы были очень популярны, в том числе и прилагательные. Был ведь не только Саша Чёрный, но и Андрей Белый (настоящее имя – Борис Николаевич Бугаев), тоже известный поэт, а впоследствии и романист. Были стихотворцы Демьян Бедный и Михаил Голодный. Был, наконец, а точнее – раньше всех, и Максим Горький (в миру - Алексей Максимович Пешков).

Но мы отвлеклись, хотя, согласитесь, тема литературных псевдонимов очень интересна. В ближайшее время в «Русском Доме» должно выйти научное издание, посвященное псевдонимам в культуре русской эмиграции. Если мне удастся с ним познакомиться, я непременно расскажу вам о нем.

А сейчас нам пора прощаться. Надеюсь, первое знакомство с замечательным человеком и превосходным автором вас заинтересовало. Следующий ход – ваш, библиотека открыта каждый день, да и в магазинах теперь книги Саши Чёрного, слава Богу, не редкость. А впереди у вас зимние каникулы, значит, самое время устроиться вечерком с книжкой на коленях и четвероногим другом у ног и почитать ему вслух «Дневник фокса Микки».

***

Уважаемый читатель, эта статья впервые опубликована несколько лет назад на сайте Новосибирской областной детской библиотеки. По техническим причинам републикуем ее здесь лишь сегодня.

««Жил на свете рыцарь бедный…» (О Саше Чёрном и его детской музе)»
Год издания: 2014

А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я