Серия книг «Моя война». Часть 2. Советская жизнь глазами ученых и писателей

Абрамов, Федор Александрович

Бестужев-Лада, Игорь Васильевич. Война глазами подростка. – М.: Родина, 2021. – 240 с., ил. – (Моя война)
Зиновьев, Александр Александрович. На коне, танке и штурмовике. – М.: Родина, 2020. – 240 с. – (Моя война)
Абрамов, Федор Александрович. В Смерше. Записки контрразведчика. – М.: Алгоритм; Родина, 2020. – 240 с. – (Моя война)
Первенцев, Аркадий Алексеевич. «Тыловые крысы». Война срывает все личины: дневник. – М.: Родина, 2021. – 224 с., ил. – (Моя война)

Год издания: 2021
Рецензент: Распопин В. Н.

Мой рассказ вновь посвящен интереснейшей серии военных мемуаров и дневников «Моя война», выходящих в издательстве «Родина». Это воспоминания и размышления не профессиональных военных, но ученых, писателей, артистов, врачей, чьи юные годы пришлись на лихолетье сороковых. Стало быть, здесь читатель не найдет размышлений военачальников, передвижений армий и т.п. историй, зато пристальным взглядом умнейших людей России увидит советскую страну середины ХХ века во всей ее глубине.

Авторы книг серии – люди очень разные. Среди них и сталинисты, и демократы, и урбанисты, и «деревенщики» (воспользуемся термином, обозначавшим группу писателей, создавших во второй половине прошлого века коллективный реквием русской деревне), и христиане, и безбожники, и сионисты, и антисемиты. То бишь, читая их книги, мы видим Россию не только вглубь, но вширь. И еще, и это очень важно: мы ощущаем правоту каждого, ведь каждый и в самом деле прав по-своему. Конечно, ощутить правоту не значит с ней согласиться, ведь и у каждого из нас, читателей, тоже своя правота. Самое главное – услышать другого, узнать и понять. Для этого и издаются книги. Для этого, конечно, издается и серия «Моя война», где о войне, в сущности, рассказывается не так уж много. И тем не менее рассказывается всё, потому что те, кто ее пережил, видят мир совсем не так, как видят его те, для кого война – воспоминания других.

Игорь Васильевич Бестужев-Лада (1927 – 2015), историк, социолог и футуролог с мировым именем, автор множества научных и научно-популярных книг и статей, носитель знаменитой аристократической фамилии, гордившийся, однако, сугубо крестьянским происхождением, пристально вглядывается в собственное детство и тем самым открывает читателю картину деревенской жизни средней России, ее нищету, во многом искусственно созданную сталинской внутренней политикой, но и ее красоту – природную и людскую, ведь не нищета, а именно красота и позволяет человеку гордиться собственными истоками. «Роковым сороковым», по слову Давида Самойлова, посвящена бОльшая часть книги. И рассказ о лихолетье, конечно, трагический по преимуществу, поскольку в тылу, где пришлось Бестужеву-Ладе трудиться на заводе подростком, было ничуть не меняя тяжко, чем на фронте. А может быть, и еще тяжелее, ведь там умирали от усталости и недоедания.

Заключительная часть книги посвящена молодости автора, возвращению в Москву, нищую и еще военную, поступлению в институт, созданию (это очень интересная история!) МГИМО – и послевоенным годам, вплоть до знаменитого ХХ съезда КПСС.
Игорь Бестужев-Лада – человек умный, деловой, ко многому способный, успешный и – главное в данном случае – смотрящий на свою страну, ее народ и его начальство незашоренными глазами, рассказывающий обо всем без утайки, а значит, открывающий нам ту Россию и ту историю, которых мы не знали.

То же можно сказать и о глубокой, как, впрочем, и всегда, аналитической книге воспоминаний Александра Зиновьева (1922 – 2006), чья жизнь представляет собой авантюрный роман, для сочинения которого потребен божий дар Дюма-отца, какового сегодня, увы, нет – ни здесь, ни там, где прошла заметная часть жизни писателя. Сам же Зиновьев, блестящий писатель, по типу таланта и складу личности – ученый, математик, философ, аналитик, такого романа о себе не написал и написать не мог. Его литературная область – социологический роман, где он достиг воистину «зияющих высот» (так называется его первая художественная книга, вышедшая на Западе и принесшая автору известность).

Рассказать коротко умопомрачительную биографию Зиновьева невозможно. Этого не сделал даже он сам, как не сделал этого и П. Фокин в толстенном биографическом «кирпиче» «Прометей отвергнутый» («Молодая гвардия, 2016, серия ЖЗЛ). И мемуары Зиновьева, и фокинская биография – они о другом: о советском обществе, личности и книгах писателя – как зеркалах этого общества, но не о похождениях человека с авантюрной жилкой.

Вообще говоря, Зиновьев, наверное, прежде всего мыслитель-сатирик, каковых время от времени порождает российская жизнь, а поскольку судьба у деревенского мальчишки, наделенного острейшим глазом и великой способностью к обобщению увиденного, сложилась трагикомически (да и как она могла сложиться иначе, разве что просто трагически…), то и пришлось ему, ученому, сделаться писателем, и в этой ипостаси получить мировую известность. Было ведь о чем написать.

В мемуарах рассказано об увиденном в детстве, пришедшемся на 30-е годы, о коллективизации и раскулачивании в костромской деревне, об огромной крестьянской семье, о дикой нищете не только в деревне, но и в Москве, куда подростком автор перебрался к старшему брату, жившему в подвале. Перебрался, чтобы учиться, ибо с самого начала проявлял недюжинные интеллектуальные способности.

Ум, воля и колоссальная работоспособность позволили нищему пареньку поступить в знаменитый МИФЛИ, а после перерыва, вызванного войной, в которой Зиновьев принимал самое активное участие сначала в кавалерийских частях, затем в авиации и танковых войсках, завершить образование на философском факультете МГУ.

Еще в молодости Зиновьев был обуреваем идеей убить Сталина, тогда же стал диссидентом, а в те времена еще и понятия-то такого в СССР не знали. Его бегство из Москвы, ложная утрата паспорта, перемена буквы в фамилии для получения нового документа, его военные приключения «на коне, танке и штурмовике» и послевоенные мытарства духа, его глубокий анализ сталинской эпохи и саркастическое исследование хрущевского десятилетия – все это составляет содержание настоящей книги, одной из многих и многих, написанных этим неугомонным человеком, при жизни настроившим против себя и западников, и почвенников, и СССР и Запад, потому что слишком уж хорошо понимал он природу человеку и как никто другой в его время умел выставить и человека, и общество во всей их неприглядности.

Тем, согласитесь, ценней его воспоминания, вмещающие и сатирические картины, и трагический пейзаж, и приключенческий роман, и точный анализ общества, в котором жил писатель и в котором продолжаем жить мы. По большому-то счету, ничего ведь и не изменилось у нас не то что с щедринских - с гоголевских времен. И книги Зиновьева – лучшее тому подтверждение.

Замечательный писатель и литературовед, певец северной деревни, Федор Абрамов (1920 – 1983) родился в Архангельской губернии, в крестьянской семье, в годовалом возрасте остался без отца, вдоволь нахлебался всех тягот довоенной деревенской жизни, при этом так блестяще учился, что без экзаменов был зачислен на филфак ЛГУ. Буквально заставив преподавателя принять последний экзамен за третий курс, уже 24 июня 1941 года ушел добровольцем в народное ополчение, служил пулеметчиком и был ранен в руку, после госпиталя вернулся на передовую. В ноябре 1941 года получил тяжелое ранение – ему перебило обе ноги, и лишь случайно был обнаружен бойцом похоронной команды. Ужаснейшую зиму 1941-1942 провел в ленинградском госпитале (о котором рассказывал в своих мемуарах врач Ф. Грачев – см. первую часть наших рассказов о серии «Моя война»), в апреле 1942 года был эвакуирован по льду Ладожского озера, некоторое время преподавал в школе, затем годным лишь к нестроевой службе некоторое время прослужи в запасном стрелковом полку, после чего – как грамотный, владеющий немецким языком человек – был переведен на службу в отдел контрразведки «Смерш» Архангельского военного округа, где к лету сорок четвертого стал старшим следователем отдела контрразведки.

Как это все было в подробностях, каких людей – героев и приспособленцев – встретил Абрамов на своем военном пути, он и рассказывает в своих незавершенных художественных произведениях и мемуарных записях, оставшихся в писательском архиве. На основе этих записей вдовой писателя, Людмилой Крутиковой, литературоведом, специалистом по творчеству Бунина, и подготовлена эта книга.

Федор Абрамов был писателем большим и прославленным. Советские власти ему не доверяли, но награждали. Его правдивые и трагические книги были и осуждаемы и премированы. Иные из них шельмовались официозной критикой как порочные – и писателя на годы переставали где-либо публиковать, но многие вскорости по выходу становились классикой. Уже в 1980 году писатель был награжден орденом Ленина – и по справедливости. Его повести о героизме тех, кто умирал на работе в тылу, его гимн простой русской женщине, военный подвиг которой Абрамов назвал истинным «вторым фронтом» Великой Отечественной, наконец его тетралогия «Братья и сестры», да и все его литературное творчество, а равно и само его несгибаемое человеческое мужество стали одним из самых высоких достижений советской литературы второй половины ХХ века.

Мы с вами еще обратимся к творчеству Федора Александровича Абрамова и подробней рассмотрим его лучшие романы и повести, а здесь совершаем лишь первый к нему подступ. Но уже из вошедших в небольшую книжку набросков, а равно и из завершающих ее воспоминаний об Абрамове друзей его юности, вполне можно получить точные и яркие представления и о его личности и о его литературе.

Если Федор Абрамов пишет намного больше о героях, нежели о слабых духом, чиновниках и приспособленцах, то другой известный в середине прошлого столетия, а теперь прочно забытый писатель Аркадий Первенцев (1905 – 1981), автор популярных некогда романов и сценариев их экранизаций «Кочубей», «Гамаюн, птица вещая» и ряда других, напротив, в своих дневниках военных лет крайне нелицеприятно рассказывает о приспособленцах – как писателях, и чиновниках, так и о генералах – армейских и литературных. Достается на орехи в его дневниках и Фадееву, и Чуковскому, и людям в погонах с большими звездами, и людям в начальственных мягких креслах, например московскому голове Пронину. Достается и евреям, которых явный антисемит Первенцев не любил – и это еще мягко сказано, достается многим. Но не Сталину. И – что важнее всего – не простому русскому человеку, которого писатель искренне любит и неизменно жалеет. Да ведь на то он и писатель, пусть не великий и даже не большой, чтобы отличать правду от лжи. И рассказывать эту правду тем, кто захочет ее узнать.

Первенцев без прикрас рассказывает о том, что пережило его поколение в годы Великой Отечественной, о дикой неразберихе среди всяческого начальства, когда фашисты подходили к Москве, о невероятном кошмаре в октябрьские дни сорок первого – в дни бегства из столицы, когда бежать уже было поздно и когда именно большинство и бежало, о том, что ждало выбравшихся из города на пути в эвакуацию и в самой эвакуации, конкретно – в Нижнем Новгороде (тогда – Горьком), обо всех тех лишениях, которые пришлось пережить ему и его семье – людям, скажем так, не самым последним в советской иерархии.

Из всех книг, о которых я сегодня рассказал, эта стоит особняком, потому что перед нами не воспоминания, написанные спустя десятилетия, а поденные дневники, где отражались сиюминутные впечатления, слухи, сводки, передаваемые по радио, словом все то, что и есть реальная человеческая жизнь. И быть может, потому она ценнее и интереснее многих прочих книг о войне, хотя никакой стилистической обработкой ее автор, кажется, не утруждался: что вижу про то и пою. Главное в том, что и мы все это теперь можем увидеть. И понять. Именно в том и главная ценность замечательной серии «Моя война».

 

«Серия книг «Моя война». Часть 2. Советская жизнь глазами ученых и писателей»
Год издания: 2021

А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я