– Новосибирск: Свиньин и сыновья. – 736 с.
Перед вами, читатель, удивительная книга удивительного человека. Знакомясь с ней, от страницы к странице, от очерка к очерку вы будете и смущаться, и удивляться, и восхищаться все больше и больше, особенно в том случае, если знакомы с нотной грамотой и умеете слышать музыку, просто читая записанные ноты. Впрочем, если и не обладаете таким даром, смущаться, удивляться и восхищаться будете все равно. А когда прочтете 700-страничный том до конца, наверняка не захотите с ним расставаться. Увы, сегодня, три года спустя после появления книги на прилавках, ее маленький тираж уже раскуплен полностью. Впрочем, издатели обещают в ближайшем будущем переиздание, избавленное от опечаток технического происхождения, чтению в принципе не мешающих, однако для такой книги вовсе не нужных.
Блистательные статьи о музыке и музыкантах Ивана Соллертинского издавались у нас в стране неоднократно, публиковались в музыковедческих журналах и газетах, но, увы, очень уж давно – более полувека назад и сегодня стали библиографической редкостью. В больших библиотеках их, разумеется, можно найти, но в наше время, когда высказывания человека не на слуху, а сам он не мелькает постоянно на телеэкране или мониторе, никто, кроме специалистов, о нем и не помнит. Между тем, главная и уникальная, пожалуй, особенность музыковедческих сочинений Соллертинского и заключается именно в том, что они написаны для всех и доступны каждому. Эти очерки, с одной стороны, не наукообразны, что, к сожалению, присуще обыкновенно научно-популярной литературе, с другой – на доступном уровне, коротко и в то же время достаточно полно, я бы сказал, изящно рассказывают историю музыки и музыкального театра так ярко, что захватывают неофита и радуют профессионала. Словом, Соллертинский писал (и, кстати, говорил тоже – об этом вспоминают все, кто его слышал) так, как не удавалось, наверное, больше никому. Во всяком случае, в музыковедении.
Радует читателя этой книги не только то, как легко, с каким интересом она читается и даже слушается, но, разумеется, и то, о чем рассказывает. А рассказывают очерки Соллертинского прежде и больше всего о развитии европейского симфонизма и оперы от середины XVIII века до начала ХХ-го, то есть от Глюка и Моцарта до Шёнберга и Рихарда Штрауса. Во второй части книги помещены также статьи о русском оперном и балетном театре в постановках советских коллективов. Небольшой, но не менее замечательный раздел книги отдан очеркам о литературе и музыке, из взаимовлиянии, взаимопроникновении и взаимозависимости, а также о Шекспире и Гёте, чье творчество не только вызвало наибольшую реакцию в музыке, но и послужило для нее путеводной звездой, причем не только для оперы или балета, но прежде всего для симфонизма.
Что смущает или может смутить сегодняшнего читателя? Несокрушимая советскость Соллертинского, марксистский подход не только к деятельности советских театров, но и вообще к истории европейской музыки, развитие которой автор выводит из участия или соучастия в революционных ситуациях, коих в Европе, особенно во Франции, в конце XVIII – XIX веке было и в самом деле немало. Но мы ведь помним, а молодой читатель должен понимать, что любая публикация в первой половине двадцатого столетия в СССР могла состояться только в том случае, если была идеологически выдержана. Всякий публикующийся автор не мог не быть коммунистическим идеологом.
Был ли таковым Соллертинский на самом деле? Вчитываясь в книгу, особенно в первую и большую ее часть, я усомнился. Поискав в сети воспоминания об авторе, усомнился еще более. Посмотрите старые, конца 50-х – начала 60-х годов, фильмы с устными рассказами прекрасно знавшего Соллертинского Ираклия Андроникова – филолога, рассказчика, пародиста, почитайте статьи и воспоминания о музыковеде – усомнитесь и вы. Не то, чтобы Иван Иванович в своих писаниях был неискренен – он, как и вся интеллигенция в 30-е годы вынужден был выживать. Это надо помнить, читая книгу – она составлена именно из текстов 30-х годов, написанных и впервые напечатанных в Ленинграде, где Соллертинский прожил почти всю жизнь и где возглавлял филармонию и преподавал едва ли не в десятке высших учебных заведений.
Последние два года он прожил и скоропостижно умер на сорок втором году жизни у нас, в Новосибирске, успев, по рассказам старожилов и специалистов, благодаря своей энергии, влиятельности и энциклопедическому интеллекту, превратить провинциальный сибирский город в культурный центр. Добавим: не в одиночку, разумеется, ведь сюда из Ленинграда были эвакуированы вместе с филармонией и драматические театры. Видимо, вернее бы сказать, что благодаря Соллертинскому, ленинградской музыке и театру, Новосибирск получил ту культурную прививку, после которой ему уже ничего не оставалось, как отращивать и расправлять собственные музыкальные крылья.
Рассказывают, что едва ли не первое, что услышали встречающие от Соллертинского, вышедшего из поезда на сибирскую землю, была шуточная словесная игра: «Люблю, Обь, твою муть!» Пошутил – и принялся эту муть разгонять.
Рассказывать о Соллертинском можно бесконечно – и шутя, как Ираклий Андроников или Борис Робинсон, например, о том, что он, свободно читавший партитуры, так и не научился играть на фортепьяно, несмотря на все усилия его друга Дмитрия Шостаковича, и всерьез – к примеру, о том, что он обладал абсолютной памятью, всё читал и всё знал о литературе, музыке, культуре, истории, владел двадцатью пятью европейскими языками, предваряя выступления филармонического оркестра, увлекал не только меломанов, но и впервые слушающих серьезную музыку рабочих и крестьян, однако пора сказать несколько слов и о самой книге.
Состав ее я вам уже представил. Главная часть «Мировая оперная и симфоническая классика» состоит из девятнадцати 20-30-страничных биографическо-музыковедческих очерков и 70-страничной брошюры, сделанной отчасти в духе первой, еще павленковской серии ЖЗЛ, рассказывающей о творческом пути Гектора Берлиоза, судя по всему, любимом, наряду с Бетховеном, композиторе Соллертинского. Очерки же посвящены Глюку, Моцарту, Бетховену, Мейерберу, Листу, Вагнеру, Верди, Сметане, Оффенбаху, Бизе, Брамсу, Брукнеру, Малеру, Р. Штраусу и Шёнбергу. Кроме того, здесь же даны очерки общекультурного плана о музыкальной эстетике романтизма, исторических типах симфонической драматургии, комической опере. И далее – в следующем разделе: о драматургии, истории развития и проблематике оперного либретто, о влиянии творчества Шекспира на мировую музыку, о шекспировском «Гамлете» и европейском гамлетизме, а также о музыковедческих книгах Стендаля и Ромена Роллана.
Каждый из этих очерков сочетает краткий и емкий рассказ о жизни композитора и его эпохе, взаимосвязи его сочинений с современной ему музыкой и – зачастую – литературой, а также с историческими событиями, прежде всего революционного характера. Последнее, впрочем, мы уже оговаривали, да ведь и вообще девятнадцатый век – это век борьбы романтиков сначала с классицистами, а потом с реалистами. Проще сказать: век борьбы народов, философий, культур. Музыка не то что не оставалась в стороне, а нередко это борьбу и возглавляла. Об этом – книга Соллертинского. И в этом, может быть, ее непреходящее значение, в особенности сегодня, когда человечество стоит на пороге нового витка своего развития и своей борьбы.
В заключение следует добавить, что завершается эта замечательная книга републикацией нескольких небольших статей И. И. Соллертинского, опубликованных в начале сороковых годов в газете «Советская Сибирь», в основном посвященных премьерам симфонических произведений Д. Д. Шостаковича в Новосибирске, в том числе и знаменитой его Седьмой симфонии.
Чтение Соллертинского – праздник для всех, кто любит музыку, и за этот праздник сегодня следует поблагодарить составителей и издателей «Этюдов о музыке». Те же, кто не успел или не смог приобрести первое издание, в том числе и автор этой рецензии, сумевший познакомиться с книгой благодаря любезности Владимира Федоровича Свиньина и Михаила Владимировича Янушевича, предоставивших ему собственный экземпляр, с нетерпением будут ждать переиздания. Удачи нам с вами и, конечно, издателям!
«Этюды о музыке»
Год издания: 2017