От Иркутска до Чикаго в поезде Евгения Рудашевского

Рудашевский, Евгений Всеволодович

Рудашевский, Евгений Всеволодович. Куда уходит кумуткан: повесть / ил. П. Захарова. – М.: КомпасГид, 2016. – 224 с., ил
Рудашевский, Евгений Всеволодович. Ворон: повесть / ил. П. Захарова. – М.: КомпасГид, 2017. – 176 с., ил
Рудашевский, Евгений Всеволодович. Бессонница: повесть. – М.: КомпасГид, 2018. – 224 с. – (Young Adult)

Год издания: 2018
Рецензент: Распопин В. Н.

Добрый день, друзья мои!

Сегодня, в преддверии очередного фестиваля «Белое пятно», которое в этом году проводится on-line, я познакомлю вас с тремя книжками одного из участников, Евгения Всеволодовича Рудашевского.

Он – крепкий, сильный 33-летний мужчина, прошедший жесткую дворовую школу Иркутска, путешественник, журналист и беллетрист, выросший, по его собственному признанию, на приключенческой классике и, со всей очевидностью, на американской литературе road movie. Любимый его писатель – и это тоже совершенно очевидно, признаётся в том Рудашевский или нет, - Сэлинджер. Наиболее значительная книжка, по крайней мере, из трех здесь представляемых, - «Бессонница», ни к детской, ни к подростковой литературе отношения не имеющая. А теперь по порядку…

Повесть «Куда уходит кумуткан» - самая, если можно так сказать, детская его книжка. По сути – этнографическая, представляющая Иркутск и иркутян в период перелома тысячелетий во всем разнообразии жизненного уклада этого города, смешавшего разнообразные культуры и разные религии в одном котле. Тут и буддисты, и христиане, и шаманы, и постсоветские атеисты, и толкинисты, и бесконечные, почти недетские мальчишеские игры в войнушку, и неблагополучные семьи, и алкоголизм, и жестокость в порядке вещей как по отношению друг к другу и животным, так и по отношению к миру Божьему вообще. Даже не жесткость – а холодное, как Байкал (вспомним пушкинское: «равнодушная природа»!), безразличие. Так, мать главного героя, Максима, то перестает есть убоину, то, наголодавшись, накидывается на пельмени с новой страстью. А дед, ученый, занимающийся нерпами, отлавливает их щенков – кумутканов, чтобы проводить над ними жестокие опыты.

Навоевавшись с противоборствующими отрядами толкинистов, Максим, его сводная сестра, будущая шаманка, и его друг Саша, желая вывести деда на чистую воду, принимают участие в очередном отлове кумутканов. Там-то, на льду Байкала, они и проходят настоящую инициацию. Как именно – узнаете, прочитав книжку, приключенческую, этнографическую, этнологическую, в жанровом плане, пожалуй, немножко несобранную, но все равно интересную, особенно в подростковом возрасте, когда на бой с несправедливостью хочется выбежать именно сейчас, сию же минуту…

Следующая книжка – экологическая и психологическая повесть «Ворон». В литературном плане она гораздо совершеннее «Кумуткана», хотя и повествует, в сущности, о той же коллизии. Юный ее герой очень хочет стать охотником, чтобы ему завидовали одноклассники и тем более одноклассницы. Домашний ребенок, почти что маменькин сынок, он уговаривает своего дядьку, профессионального охотника, взять его с собой в тайгу, мечтая, натурально, о славе Кожаного Чулка или прочих друзей индейцев.

И всё-то его поначалу в тайге восхищает, всё-то вызывает предвкушение первого выстрела – точного, как в тире – белке в глаз. Правда, во время предшествующих тренировок во дворе, он не смог стрельнуть из мелкашки в соседскую кошку, но соболь ведь – совсем другое дело…

И вот на глазах парнишки этот чудесный пушистый, такой живой и юркий зверек после меткого показательного выстрела дядьки, сваливается с лиственницы окровавленным комком мертвой плоти. И вот, спустя некоторое время, парнишке приходится палкой убить попавшую в капкан белку. И вот его начинают мучить столь же безжалостные сны, и он уже понимает, но еще не осознает того, что охотником ему никогда не стать… А когда осознаёт, начинает борьбу с теми, кто несет смерть, борьбу – за лес, за ворона, приворовывающего у охотников вяленое мясо, за жизнь, за самого себя, чей мир перевернулся с головы на ноги… Интересно, правда, что он будет есть, когда вернется домой, булки с кисельком или все-таки пельмени с убоиной? Об этом автор ничего не говорит, в чаянии, вероятно, что каждый из нас должен подумать самостоятельно. Что ж, давайте подумаем, а пока обратимся к третьей книге Рудашевского – небольшому роману, в американском таком духе, где всё, что больше новеллы – уже роман.

«Бессонница» - история о том, как московский Холден Колфилд, проходит обучение в Чикагском университете, ищет и не находит смысл жизни, пользуясь всеми благами, предоставляемыми ему московской состоятельной семьей юристов, мечтающих вырастить из парня не менее успешного продолжателя династии. Но 19-летний герой повести (а это все-таки именно психологическая повесть – и по объему, и по небольшому временному отрезку, когда происходят события, и по количеству действующих лиц, - как, собственно, и две основополагающие американские книжки, из которых вырастает этот текст, - «Над пропастью во ржи» Сэлинджера и «В дороге» Керуака) – не растет. Или, точнее, не взрослеет, хоть и сходится с девушками, читает книги, сам небесталанно пописывает, слушает музыку, причем не только популярных певцов и рокеров, но и Баха с Шуманом. Однако, в сущности, остается подростком. Потому что озабочен не борьбой с жизнью за собственный путь и собственную правду – трудной, почти всегда некрасивой и жестокой, а тем, как бы поэффектней умереть, для чего на папины деньги приобретает револьвер, планируя трехсуточную бессонницу где-нибудь в захудалом мотеле, после которой и застрелиться должно быть легко.

В общем, инфантил, стареющий подросток, Том Сойер такой: «Вот умру я, понесут меня в гробу по улице, и весь город будет рыдать и убиваться: какой, мол, ты был красивый да несчастный и как мы все тебя не понимали!..»

О чем ему и говорит узнавшая его тайну подруга – единственная девушка, к которой он, кажется, испытывает искреннее чувство. Вот именно: кажется.

Финал повести не печален, скорее трагикомичен. «Суждены им благие порывы, // Но свершить ничего не дано», - как сказал бы Николай Алексеевич Некрасов. Самоубийство не состоялось. А перерождение? Вроде бы, да, только верится с трудом, как говаривал герой Александра Сергеевича Грибоедова. Или автор, потянувшись за высотами Достоевского, но не спустившийся пред тем в его глубины, не вытянул, или – что, пожалуй, вернее, - человеческий масштаб героя не позволяет, нет в нем никаких глубин.

Последнее предоставляет читателю возможность задуматься о самом себе, сегодняшнем. Чем, пожалуй, и интересны более всего прочего писания Евгения Рудашевского, коему нам и остается пожелать успеха как на «Белом пятне», так и в дальнейшей творческой работе.

«От Иркутска до Чикаго в поезде Евгения Рудашевского»
Год издания: 2018

А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я