Маракотова бездна

Дойл, Артур Конан

: романы, повесть, рассказы / пер. с англ. П. Гелевы, Н. Волжиной и др. – М.: Иностранка; СПб.: Азбука. – 736 с. – (Иностранная литература. Большая книга)

Год издания: 2019
Рецензент: Распопин В. Н.

В затерянных мирах Артура Конан Дойла

Добрый день, дорогие друзья!

Сегодня в «Мире приключений» мы вспомним с вами одного из отцов-основателей детективного жанра, сэра Артура Конан Дойла. Однако поговорим не о Шерлоке Холмсе и не об исторических романах доктора Дойла, которые он считал главными в своем творчестве, а о его приключенческой фантастике.

Не стану я здесь даже коротко рассказывать о жизни писателя – ему посвящено множество материалов в сети, а также ряд книг (Х. Пирсона, Дж.Д. Карра, Адриан Конан Дойла), к которым вас и отсылаю, и прежде всего к самому свежему, подробному, вдумчивому, аналитическому жизнеописанию Конан Дойла, осуществленному Максимом Чертановым (литературный псевдоним Марии Кузнецовой) и вышедшему в 2008 году в серии «Жизнь замечательных людей» издательства «Молодая гвардия». Подробнее об этой книге, как и о других биографиях, написанных Чертановым (Дюма, Уэллса, Хемингуэя, Дарвина и др.) мы поговорим в будущем, а пока я просто рекомендую вам с ними познакомиться.

Итак, о фантастике сэра Артура Конан Дойла, младшего современника Жюля Верна, старшего современника Герберта Уэллса, человека одного поколения с Жозефом Рони-старшим. Я не просто так перечислил здесь этих знаменитых и до сих пор популярных фантастов. Мы неоднократно говорили с вами о том, что литературу порождает не только жизнь, но и сама же литература. Идеи, в том числе, конечно, и фантастические, витают в воздухе, зачастую вызывая прилив вдохновения одновременно или почти одновременно у нескольких авторов. Так вот, два француза и два британца, отлично владевшие пером и богатые на выдумку, собственно говоря, и заложили фундамент научной фантастики в мировой литературе. И на уровне разнообразных идей, и в плане их литературного воплощения.

Так, легендарная платоновская Атлантида, разысканная Дойлом в «Маракотовой бездне», аукается с подводными странствиями «Наутилуса», рассказанными Жюлем Верном в романе «20000 лье под водой». В «Затерянном мире» отзываются идеи, впервые изложенные тем же Жюлем Верном в книге «Путешествие к центру Земли», а вслед за ним Рони-старшим в «Ксипехузах» и далее в трилогии о пещерных людях. Позднее же вызовут полемический ответ русского ученого и писателя-фантаста В.А. Обручева. А уж непрекращающаяся творческая и идеологическая полемика Дойла и Уэллса ощутима едва ли не в каждой их сколько-нибудь значительной вещи в жанре фантастики.

Собственно говоря, первооткрывателем Конан Дойл не был ни в одном из литературных жанров, в которых работал. Даже и тот же детектив успешно разрабатывали до него Эдгар По и Эмиль Габорио. Другое дело, что Дойл создал образцовые вещи в этом жанре и подарил читателю на все времена самых ярких героев, ведь Шерлок Холмс, можно сказать, един в двух лицах – об этом просто блистательно рассказано в книге М. Чертанова – то есть показан нам глазами и рассказан словами доктора Уотсона.

Точно так же и в фантастике, к которой писатель обращался преимущественно на склоне лет. О доисторическом прошлом планеты писали и до и после Конан Дойла, но «Затерянный мир» - чисто приключенческая история об отправившейся в дебри Амазонки на поиски доисторических животных четверке отважных британцев, как бы перешагнувших сюда со страниц мушкетерской трилогии Дюма, - подарила нам таких ярких героев, что и до сих пор остается краеугольным валуном этого жанра, а самых яркий из них, профессор Челленджер – умница и грубиян, необузданный буян, которому не чужды и справедливость, и даже нежность, - в свою очередь вдохновил и продолжает вдохновлять писателей новых поколений, тех же, к примеру, С. Лема или К. Булычева.

«Затерянный мир» - самая первая фантастическая повесть Конан Дойла из челленджеровского цикла, самая знаменитая и для детского чтения наилучшая, хотя для взрослого читателя, может быть, и не самая интересная. В последующих историях цикла действуют те же герои, по сути, ни на йоту не изменяющиеся с годами и приобретаемым опытом, то бишь постепенно из живых, даже очень живых людей низводящиеся до уровня функций. А ведь, как вы, вероятно, уже поняли, именно герои в значительной мере определяют успешность писаний Конан Дойла.

Увы, ни в «Отравленном поясе» (в другом переводе – «В ядовитом поясе»), ни в двух рассказах о профессоре Челленджере, ни даже в «Земле туманной», написанной полтора десятка лет спустя на самую главную для позднего Конан Дойла тему и о тех же героях, постаревших ровно на столько же лет, новых красок для них автор не нашел.

Эти продолжения приключений профессора Челленджера интересны другим. «В ядовитом поясе» - оригинальной темой и разработкой жанра антиутопии. В основе сюжета небольшой повести – катастрофа цивилизации, вызванная прохождением Земли через отравленный каким-то неизвестным газом участок космического пространства. Все человечество погибает, на что с чисто британским умудренным спокойствием глядят в окно чисто британского особняка четверо наших героев плюс жена профессора Челленджера, размышляя вовсе не о том, как им, единственным выжившим, доживать или выживать в этом мертвом мире, но о том, является ли человек венцом творения. И вот эту трагическую иронию, ради которой – хочется думать – и написана повесть, не слишком портит даже конфликтующий с художественной логикой хэппи-энд. Апокалипсис состоялся и породил всех прочих «попаданцев» - от Стивена Кинга до Андрея Круза, которые, конечно, пишут жестче, к читателям относятся безжалостней, а к обществу значительно трезвее. (Оговорюсь: я вовсе не пытаюсь критиковать здесь Кинга, а тем более Круза, чьи истории очень люблю, упомянул же их как наиболее сильных и популярных представителей современной апокалиптики.)

Рассказ «Когда Земля вскрикнула» повествует об эксперименте Челленджера, подтверждающем теорию ученого о том, что наша планета – живое существо, и если сделать ей больно, она соответствующим образом отреагирует. Сегодня – это не новость, но в начале прошлого века, когда рождались для того, чтоб сказку сделать былью и отхватить у природы куски, нам не принадлежащие, тема была нова, а предупреждение оказалось справедливым. Правда, ничего не изменило, как ничего, увы, всерьез не меняют и нынешние предупреждения экологов.

Ироническая новелла «Дезинтеграционная машина» рассказывает об одном страшноватом изобретении и противостоянии двух гениев науки – безразличного к добру и злу изобретателя и небезразличного к этой дилемме Челленджера. Этот маленький и очень живой рассказ породил длиннющую и до сих пор длящуюся тематическую линию в жанрах научной фантастики и фантастического боевика, даже лучших авторов которой поименно назвать просто невозможно. Кажется, здесь отметились все сколько-нибудь значительные авторы от Станислава Лема и братьев Стругацких до Сергея Лукьяненко и Виктора Точинова. А есть ведь еще кинематограф, с его Бондианой, которая, в сущности, тоже пересказывает дойловскую историю, только на свой упрощенный лад.

Венчает челленджеровский цикл роман «Земля туманная», посвященный любимому детищу позднего Дойла – спиритизму. В советское время его у нас не жаловали, как не жаловали мистику вообще. Для Конан Дойла, однако, спиритизм был не мистикой, а образом жизни. Он написал об этом учении и его практике множество статей и несколько больших книг, в художественной же форме именно «Землю туманную». Роман получился достаточно любопытным, вполне мастерским, как и все, что писал зрелый Дойл. При этом до уровня вещей, о которых я уже рассказал, он все-таки не дотягивает. Как бы ни пытался автор объяснить духовное перерождение рационалиста, яростного материалиста Челленджера тоской по умершей жене, поверить в его религиозную трансформацию (а спиритизм – та же, в общем, религия) читателю трудно. С другой стороны, такие трансформации в реальности случаются, ведь и сам доктор Дойл некогда был материалистом. Старость накладывает на человека не только физические отпечатки. И не всегда умудряет его.

Тем не менее ни старость, ни - что уж там лукавить! - ложные концепции ничуть не повлияли на качество дойловского письма: «Земля туманная» читается с интересом, ряд эпизодов романа, особенно мистических, сделаны на высшем, я бы сказал, холмсовском уровне. Разве что, в отличие от всех прочих фантастических его повестей, «Страна туманов» не предназначена для детского чтения.

Завершу рассказ об этом сборнике, кстати, отлично изданном в престижной серии «Иностранки» «Большая книга», короткими характеристиками самого первого фантастического романа Дойла и самого последнего.

Первый – «Открытие Раффлза Хоу» - написан в 90-х годах XIX века, стилистически он ближе не к челленджеровского циклу, а к холмсиане, точнее – к «Собаке Баскервилей». Это поздневикторианская мрачноватая и жутковатая история об удачливом алхимике, страшном богаче, ищущем в мире справедливости, но, увы, разрушающем все, к чему прикоснется его, скажем так, золотой перст. Повесть читается на одном дыхании, в меру пугает, в меру печалит, поскольку ни самому Хоу, ни тем, кому он желает счастья, ничего хорошего его несметные богатства и высокая культура, с коей златые горы несовместимы, не приносят. В общем, эта милая вещица, конечно же, разрабатывает старую как мир мефистофельскую тему «Люди гибнут за металл». И действительно гибнут. И будут гибнуть. А разве не так?

Самый последний роман, вошедший в этот том и давший ему название, - «Маракотова бездна», повествует о подводных приключениях двух ученых и одного техника, искавших глубинную впадину в Атлантике, а нашедших легендарную Атлантиду. И ладно бы только останки древней цивилизации, но ведь еще и живых ее потомков. И ладно бы только потомков, на одной представительнице которых, кстати сказать, герой-рассказчик в финале даже женится, но еще и того, кто эту самую Атлантиду в свое время разрушил, а теперь жаждет уничтожить в прах, - самого, то есть, дьявола. И мало того, что двое бравых британцев и один не менее бравый американец этого дьявола встретили, так еще и благодаря викторианской логике убедили в том, что – ай-яй-яй! – поступает он нехорошо и лучше ему подобру-поздорову убираться к себе в ад, оставив и без того бедных атлантов в покое.

Ну, замечательный, в общем, такой детский сад, добрую треть которого – ту, что про дьявола как раз, - в советских изданиях цензура сокращала, абы чего не вышло. Тоже тот еще детский сад!

Однако ясли эти имели колоссальную популярность и среди современников, и среди жанровых беллетристов первой трети ХХ века (кто только не писал о подводных приключениях: от Александра Беляева до Артура Кларка, а уж про тему поисков Атлантиды и говорить не надо!), да и сегодня читаются они не без интереса, хоть и со смешком, конечно, если читателю больше десяти лет от роду. О кинематографе и его бесчисленных и бесконечных «Безднах» даже не упоминаю.

К чему весь этот разговор? К тому, что Конан Дойл – замечательный беллетрист? Но это и так все знают – классиками люди, лишенные таланта, не становятся. Разговор этот к тому же, о чем говорят нам сегодня и крупнейший специалист по творчеству Дойла Павел Гелева, и автор замечательной его биографии Максим Чертанов: не Холмсом единым знаменит и жив доныне писатель Артур Конан Дойл. В той же фантастике он оставил след неизгладимый. Как и в жанре исторической авантюры, о которой, надеюсь, нам с вами удастся когда-нибудь поговорить.

«Маракотова бездна»
Год издания: 2019

А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я