Александр Грин

Варламов, Алексей Николаевич

  – М.: Молодая гвардия. – 452 с. – (Жизнь замечательных людей)

Год издания: 2005
Рецензент: Распопин В. Н.

    Писатель Александр Грин, наверное, известен всем. Даже тем, кто вообще не читает книг. Даже тем, кто принципиально не смотрит старое советское кино (лучшие повести этого автора экранизированы в 60-е – 80-е годы), ограничиваясь новейшими голливудскими боевиками. Имя Александра Грина, однако, слышали и они. Потому что встречали духи, конфеты, рестораны с названием «Алые паруса» или слышали песни об этих самых парусах и ждущей их девочке со странным именем Ассоль. Да и само это странное для русского писателя имя Грин, скорее всего, хотя бы однажды, да оцарапало их слух.
    Те же, кто книги читает, или хотя бы в детские годы читал, мимо Грина точно не прошли, под алыми парусами на синих волнах покачались, а то и пешком по ним вместе с героиней другой книги этого автора пробежались. 
    Обычно знакомство с Грином «Алыми парусами» да «Бегущей по волнам» и ограничивается. Более прилежный читатель, впрочем, знакомится в детстве еще с «Золотой цепью» (недаром эти три повести в 60-е годы прошлого века выходили под одной обложкой в престижной «Библиотеке приключений-2» издательства «Детская литература» - в алом переплете и с красивыми картинками) и, может быть, с романом о летающем человеке «Блистающий мир». Другие романы Грина, его автобиографическую повесть, пусть и переиздававшуюся в послевоенные, тяжко заидеологизированные годы чаще, чем романтические вещи писателя, не читал почти никто. Как, увы, и гриновские рассказы – лучшее в его творчестве. Ибо Грин был прежде и более всего рассказчиком, поэтом в прозе, а для поэта самый естественный жанр – эссе или новелла, то бишь стихотворение.
    А вот издавали Грина, в отличие от многих и многих других советских писателей, в том числе и некоторых фантастов (к чьему племени этот романтик тоже несомненно принадлежит), всегда. Начиная с 10-х годов ХХ века, когда он пришел в литературу, и по сей день. С некоторыми, совсем небольшими перерывами. Даже в самые тяжелые времена, когда не то что Ахматова и Пастернак, но даже и Достоевский с Есениным были нежелательными авторами для отечественных идеологов, у Грина находились влиятельные поклонники на самом верху, а с конца 50-х он вообще сделался классиком детско-юношеского чтения и насаждался, по меткому слову Б. Пастернака, сказанному, правда, не о нем, а о Маяковском, что, однако же, не меняет дела, как картошка при Екатерине. Судьба Грина (творческая, да отчасти и житейская) напоминает мне судьбу Владимира Высоцкого – не только потому, что оба были запойными алкоголиками, но прежде всего потому, как парадоксально не соответствовали друг другу их жизнь и творческая судьба. Последняя, вроде бы и прочно связанная с именами авторов, в сущности, имела совершенно особое, независимое от того, как складывалась жизнь сочинителей, существование. Подобно носу майора Ковалева из гоголевской повести. Что ж, все мы так или иначе вышли из его шинели, даже, значит, и те, кто носил барскую шубу или матросский бушлат.
    Барской шубы Александр Грин никогда не носил, хоть были в его жизни недолгие периоды, когда, по советским меркам, он зарабатывал своими рассказами немалые деньги. Однако и утекали они у него в одночасье, подобно песку меж растопыренных пальцев. Юность же его и последние годы прошли почти в полной нищете. Сильно пьющий бессребреник и неисправимый мечтатель, в этом мире он, кажется, только существовал, не принимая ни царской, ни пореволюционной России, с ее серостью, жестокостью, постоянным равнодушием, сменяющимся периодами братоубийственной оглашенности, жил же по-настоящему только в мире, созданном его воображением – там, где к золушкам вечно спешат под алыми парусами прекрасные принцы.
    И так было не только в те годы, когда больной писатель доживал жизнь на берегу Черного моря, но и тогда, когда, не состоявшийся моряк и бездомный бродяга, прибился Грин к боевой группе эсеров, и когда бежал из армии и ссылки, и когда валялся в тифозном лазарете, и когда соседствовал в ДИСКе с таким же бедолагой и поэтом В. Пястом…
    Беспризорность, однако, не мешала ему, однако, влюбляться и жениться, разводиться и даже стрелять в свою первую возлюбленную, пить без меры и с еще большей одержимостью писать.
    Эта одержимость мечты была плотом надежды для сочинителя Грина, для человека по имени Александр Степанович Гриневский спасательным кругом стала его вторая жена Нина Николаевна Короткова, по возрасту годящаяся ему в дочери, совсем девочка, которой пришлось отчасти повторить судьбу Анны Григорьевны Сниткиной – второй жены Достоевского. Но лишь отчасти, потому что классик сумел справиться со своей страстью к игре, Грин же пил до конца. Впрочем, судьба Нины Николаевны Грин оказалась гораздо печальней судьбы вдовы Достоевского, ведь и эпохи, в которые им выпало жить, несопоставимы по безжалостности, бесчеловечности, мировому безумию. Анна Григорьевна дожила до революции, Нине Николаевне пришлось испытать и революцию, и десятилетия войны революции с народом, и Вторую мировую войну, которая закончилась в мае 1945 года для страны, но не для нее…
    Каждая человеческая судьба не проста, едва ли не каждая судьба по-своему загадочна, ну а судьбы творцов и их близких чаще всего трагичны, особенно в ХХ веке. И самому Грину, и его жене испытаний отмерено было полной мерой. Не только в жизни, но и в смерти.
    Обо всем этом в своей книге сочувственно, подробно и толково рассказал писатель и филолог, профессор МГУ Алексей Николаевич Варламов, автор оригинальных повестей и рассказов, а также нескольких основательных биографий, написанных для серии «Жизнь замечательных людей», в частности, биографий Пришвина, Булгакова, А.Н. Толстого, Платонова и Григория Распутина. Книга эта, как и прочие биографии, вышедшие из-под пера Варламова, достойна прочтения, даже, пожалуй, и изучения, потому что и написана, конечно, не для беглого просмотра – слишком уж основательна. Так о беллетристах у нас, кажется, еще не писали, подробнейшим образом исследуя взаимосвязь биографии человеческой с биографией писательской, дней и трудов, житейских событий и отдельных, многих и многих рассказов. Едва ли не всех основных. И романов, разумеется, тоже.
    С другой стороны, и Грин ведь, пожалуй, не просто беллетрист, фантаст, сказочник, недаром его творчество отозвалось в творчестве столь не похожего на него писателя и современника Михаила Булгакова, о чем немало говорит А. Варламов. Во всяком случае, именно так, забывая про пренебрежительные высказывания о нем Ахматовой и целого ряда других критиков: «Перевод с иностранного», начинаешь думать, вчитываясь в книгу Варламова.
    А это значит, что автор, надо полагать, и ставивший своей главной целью – разуверить читателя в том, что его герой – именно «перевод с иностранного», то есть беллетрист второго ряда, добился того, чего хотел.

«Александр Грин»
Год издания: 2005

А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я