Повседневная жизнь викторианской Англии

М.: Молодая гвардия. - 382 с. (Живая история: Повседневная жизнь человечества)

    Викторианский век... Это был век нищеты и роскоши, дикой грязи на улицах и гениальных научных открытий, неукоснимых предписаний этикета, не допускающего и малейших отклонений от правил, установленных воинствующей чопорностью, и - небывалых, невозможных дотоле радикальных перемен во всем укладе человеческой и общественной жизни, век классического романа, изменившего (и, пожалуй, до сих пор продолжающего изменять) наше сознание, и век техники, отменившей тысячелетиями налаженный быт. Это был век, переменами которого мы живем до сих пор, век Оливера Твиста и Шерлока Холмса, век Байрона и Франкенштейна, Дарвина и Уайльда, доктора Джекила и мистера Хайда, век Дракулы и Сомса Форсайта, хотя прототип первого жил на свете задолго до того, как Абрахам Стокер выдумал своего вампира, наблюдая за первыми опытами по переливанию крови, а второй создан был гением писателя, творившего уже в ХХ веке. Это был век, в начале которого горничные по утрам выливали содержимое ночных горшков на головы неосторожно зазевавшихся под их окнами прохожих, в середине которого начал свое бродяжничество по дорогам Европы наследник Вечного Жида - призрак коммунизма, а в конце - произошло первое автомобильное ДТП со смертельным исходом и вознесся над миром дирижабль Цеппелина. Век английской королевы Виктории, он же век голого Маугли и разодетых в пух и прах денди, век Эдисона, герценовского "Колокола", французских революций, индийского чая, джина, чуингама, кэбов и конок, первых почтовых марок, век безудержного распространения Британской империи на восток, век войн и салонов, век бесчисленных изобретений, многие из которых дожили до наших дней, по сути, без изменений, как, например, безопасные булавки, швейные машинки, газовые плиты, туалетная бумага, электрический утюг, пневматические шины или принципы работы британского парламента. Это был век железной дороги, велосипеда, фотографии, век суфражисток и первых всемирных выставок, для одной из которых впервые в истории был построен огромный стеклянный дворец, а для другой - Эйфелева башня.
    Впрочем, в человеческом обществе (да и в самом человеке) чудеса легко уживаются с кошмарами, и, представьте себе, например, такое: первые коммерческие трамваи вышли на линию в Санкт-Петербурге в 1880 году, а первый общественный женский туалет открылся в Лондоне лишь спустя четыре года, до того же не поспевающие вернуться домой дамы порой вынуждены были  справлять естественные потребности прямо на улице, благо массивные одежды позволяли им сделать это почти незаметно. Чудеса и кошмары викторианского века, его контрасты - это еще и два десятка детей Виктории и Альберта, наводнивших правящие дома Европы (так, принцесса Дагмара - жена русского царя Александра III), и печально знаменитые, описанные Диккенсом и Гринвудом работные дома, коим многие несчастные предпочитали могилу, и установление в гробах окошечек, молоточков и звонков вовсе не для украшения домовин, а для того, чтобы по небрежности или неопытности докторов похороненный заживо мог подать сигнал о помощи, это и повальное воровство слуг - от кучера, сбывающего на сторону колеса или сбрую, до дворецкого, наживающегося на хозяйском винном погребе, и кухарки, приторговывающей излишками продуктов, а то и объедками от вчерашних хозяйских пиршеств, это и печальная судьба многих и многих последних дочерей в английских многодетных семействах, обреченных на судьбу старой девы, скрашивающей родительскую старость.
    Вот обо всем об этом и о многом-многом другом чрезвычайно - временами до полной легковесности - занимательно рассказывает Таня Диттрич (именно  так - "Таня" - написано на обложке и титуле) в своей книге, одной из самых "читабельных" в популярной исторической серии, о которой я писал уже не раз, однако даже и при самом поверхностном чтении вызывающей целый ряд недоуменных вопросов. Все эти вопросы и недоумения высказаны в строгой рецензии газеты "Книжное обозрение", что освобождает меня от необходимости повторяться, но, конечно, очень неприятно на старости лет узнавать о том, что автора "Путешествий Гулливера" звали не Джонатан, а Даниель - как автора "Робинзона Крузо", хотя в действительности это разные люди, и что жили оба классика в напудренных париках, оказывается, не в XVIII, а в XIX веке, видимо, по соседству с Конан-Дойлем, парика не носившем, на Бейкер-стрит имени доктора Ватсона. Равно как неприятно перечитывать фрагменты давно известных и любимых классических английских романов в новых переводах (самой Диттрич), столь же "точных", как и поименование их авторов.
    Таким образом, одна из наиболее читабельных в серии книжек, увы, оказалась и одной из самых неряшливых. Вина в том лежит, конечно, не только и не столько на авторе, сколько на издателях, по-видимому, указывающих фамилии редакторов и корректоров в выходных данных издания исключительно для проформы. Иначе просто невозможно поверить в то, что профессиональный редактор пропустит массу переводческих нелепостей, Даниеля Свифта, без конца повторяющееся словечко "волнительно", а все четыре (!!) корректора не знают о том, что в русскому языке "не" с глаголами пишется раздельно.
    Что же касается претензий к содержанию книги, скажу так. Таня Диттрич рассказала о многом, но, конечно, далеко не обо всем, даже не обо всем самом важном и самом интересном в жизни викторианского общества. Так, она вовсе обошла вниманием армейский быт (а это - значительная глава летописи эпохи), почти никакого внимания не уделила дендизму - явлению, собственно, породившему феномен индустрии моды, занимающий теперь, по существу, ведущее место в шоу-бизнесе, лишь вскользь коснулась жизни двора, хотя зачем-то повоображала на тему того, что думала престарелая королева, проезжая мимо знаменитого стеклянного дворца, построенного стараниями ее покойного супруга, почти ничего не поведала о быте мастеровых, специалистов да и рабочих тоже. Что ж, будем думать, что так оно все и было замыслено в "исторической" книге для читателя, ничего не знающего о викторианской эпохе, то есть не читавшего не только Даниеля Свифта, но и Чарльза Диккенса и Конан Дойля. Будем думать об авторе хорошо, будем думать, что писательница априори и не пыталась объять необъятное, создать своего рода викторианскую энциклопедию, ограничившись именно темой контраста, темой нераздельности и неслиянности низов и верхов общества, борьбы старого и нового, а также важнейшей для нее и для ее книги мыслью о том, что все мы - потомки викторианцев, подобно тому как сами викторианцы - несомненно, потомки римлян, в том смысле, что девятнадцатый век окончательно износил римские одёжки и вынужден был наконец-то заняться радикальным переосмыслением его наследия. Ну и вполне естественно, что новыми римлянами-цивилизаторами оказались именно викторианцы - жители новой великой империи.
    Уж с этим-то трудно спорить, учитывая хотя бы только то, что перечислено в первом абзаце моей рецензии.
    Вывод. Симпатичная, но сырая книжка, выказывающая больше всего непрофессионализм одаренного автора и наплевательское, азиатское, отнюдь не викторианское, отношение к производимому товару издательства "Молодая гвардия": пипл схавает всё.
    Не смешно, господа издатели. Как сказал бы один из самых знаменитых викторианцев: "Испортили хорошую вещь!..

«Повседневная жизнь викторианской Англии»
Год издания: 2007

А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я