In memoriam: Сборник памяти Владимира Аллоя

СПб.: Феникс - Atheneum. - 600 с.

Эту книгу о человеке и эпохе, о человеке-эпохе Владимире Аллое подарил мне ее составитель, литературовед Олег Коростелев, соратник и в определенном смысле наследник безвременно ушедшего подвижника русской культуры, поскольку именно в его руки Аллой передал свое последнее детище, историко-документальный альманах "Диаспора" (третий том альманаха для нашего ресурса рецензировала в свое время Т.И. Печерская). Прежде чем познакомить посетителя "Буколик" со сборником, посвященным памяти замечательного издателя, хочу сердечно поблагодарить Олега Анатольевича за бесценный подарок, ведь тираж издания всего 500 экземпляров, и найти его в Новосибирске (а стало быть, и рассказать о нем нашим читателям) практически невозможно.

Знакомство же с этой изданной по академическим канонам книгой, по крайней мере, с большей ее частью, на мой взгляд, необходимо именно широкому читателю - педагогам, студентам, старшеклассникам. Почему? Потому что, помимо немногих текстов, обращенных к специалистам, издание содержит замечательно интересные мемуары самого Владимира Аллоя, а также воспоминания о нем ученых, друзей, соратников. И вот эту часть мемориального тома было бы любопытно и полезно прочитать многим. Да и некоторые из специальных материалов, составляющих разделы "Интеллигенция и власть" и "Статьи, публикации", несомненно, расширили бы кругозор любознательного юношества. Во всяком случае, такие обстоятельные и одновременно вполне доступные вдумчивому учащемуся работы, как статьи Р. Янгирова "Юрий Анненков и Илья Эренбург: Биографии и репутации" и Жана-Клода Маркадэ ""Заветные рисунки" Его Величества Эйзенштейна", или публикации писем Марии Будберг и Марка Алданова. К сожалению, в небольшой по объему рецензии совершенно невозможно не то что процитировать, но даже и просто упомянуть о множестве интересных вещей, щедро рассыпанных в разнообразных материалах сборника: от оценки эмиграцией таких неоднозначных фигур, как Алексей Толстой, Анненков и Эренбург или подробностей биографии Бурденко до точного значения термина "виртуальный" (что означает, оказывается, "истинный"); от любопытного утверждения, что популярный до сих пор труд Дж. Фрэзера "Золотая ветвь" послужил импульсом к возникновению сюрреализма до представления об основных вехах сионизма и знакомства с отражением сексуальной символики корриды в творчестве Пикассо и Эйзенштейна...

Быть может, неспециалисту, тем более читателю, который, как и я, до знакомства с этой книгой ничего или почти ничего не знал о Владимире Ефимовиче Аллое, лучше всего начинать чтение сборника с небольших мемуарных и некрологических статей, перепечатанных здесь из других изданий - бумажных и сетевых. Эти статьи, написанные друзьями и соратниками издателя, будучи прочитаны подряд, уже дают хорошее представление и о недавно миновавшей эпохе, и об одном из ее культурных подвижников, за недолгую и собственной рукой оборванную жизнь успевшего сделать не меньше иных академиков-долгожителей.

В.Е. Аллой (1945 - 2001) - цитирую статью Александра Лаврова - "был прежде всего книгоиздателем и редактором. Работал он с такой неуемной энергией, что приходилось удивляться, как ее способен вместить обычный человеческий организм. Ретроспективно осмысляя результаты его работы - более сотни выпущенных в свет книг, - начинаешь осознавать, что эти книги - не только арифметическая совокупность самостоятельных и самодостаточных единиц: каждая из них - составляющая некого цельного проекта, призванного утверждать историческую память и подлинные культурные приоритеты" (с. 199 - 200). Аллой не закончил ни физического, ни филологического факультета, хотя учился и на том и на другом, но обладал, по-видимому, сильной волей и способностью к самообразованию, а главное, конечно же, великой, до самоотречения, любовью к истории и культуре страны, в которой родился, которую затем вынужден был, как и многие в те годы, покинуть, и куда одним из первых среди эмигрантов вернулся - имея собственное издательство в Париже, - но не для того, чтобы пожинать заслуженные лавры, а чтобы вновь и вновь трудиться на благо культуры. В годы самого дикого капитализма в новой России он сумел основать и - главное - заставить продуктивно функционировать издательство "Феникс".

На Западе и затем в России, зачастую собственноручно осуществляя весь процесс издания (начиная с набора и редактирования текста, подбора иллюстраций - до макетирования, контроля за тиражированием и последующего распространения) Аллой подготовил и издал множество книг, которые без него, скорее всего, никогда или как минимум долгие десятилетия не увидели бы свет. Среди них "Воспоминания о Штейнере" Андрея Белого, "Жизнь Льва Шестова" Н. Барановой-Шестовой, "Погружение во тьму" Олега Волкова, воспоминания дочери Вячеслава Иванова, "Москва - Петушки" Венедикта Ерофеева, "Песни русских бардов", книги Юрия Домбровского и Владимира Войновича, Лидии Чуковской и Феликса Светова, Михаила Гершензона и Надежды Мандельштам, наконец, многотомные исторические и культурологические издания: "Память" (5 томов), "Минувшее" (25 томов), "Звенья", "Лица", "Диаспора" (проект и первый том альманаха), литературный журнал "Постскриптум"... Достаточно отметить, что объем завершающего некрологический раздел настоящего сборника библиографического списка изданий, выпущенных В. Аллоем (или тех, в которых он принимал значительное участие как составитель, редактор или соавтор) составляет 22 страницы.

Причем никак нельзя сказать, что к Аллою как-то особенно благоволили эмигрантские круги или всесильные спонсоры из-за океана. Напротив, едва ли не все, что им и его маленькой командой единомышленников сделано, достигалось вопреки - в непрестанной борьбе с властями, различными кланами и группировками, завистниками и недоброжелателями.

Впрочем, о своем тернистом пути - житейском и творческом - Владимир Аллой рассказал сам, в неоконченных, к сожалению, мемуарных книгах "Записки аутсайдера" и "Дым отечества". Эти воспоминания и открывают мемориальный сборник, о котором я рассказываю, и представляют, как мне кажется, наибольший интерес для широкого, особенно молодого читателя. Они, мемуары Аллоя, свидетельствуют о времени и личности автора лучше, чем какие-либо иные материалы. Помимо того, они свидетельствуют и о том, что Владимир Аллой был не только великий издатель, но и замечательный рассказчик, сумевший захватывающе интересно и, похоже, без тени лукавства поведать нам и о собственном послевоенном детстве в ленинградской коммуналке, и о русской литературной диаспоре в самых разных - поэтичных и неприглядных, так сказать, "человеческих, слишком человеческих" - ее проявлениях ("По-видимому, - цитирую мемуары В. Аллоя, - Георгий Иванов все-таки прав: "Что связывает нас? Всех нас? - Взаимное непониманье..." ", с. 72), и, наконец, о метрополии - дикой советской и, пожалуй, совсем уж сумасшедшей постсоветской - для которой единственно (парадокс, но воистину "умом Россию не понять"!) он и жил полвека "через не могу".

Взгляд Аллоя - это, несмотря на отдельные подробно (любовно или иронично) выписанные портреты, чаще всего взгляд в перевернутый бинокль, как бы отстраняющий смотрящего, но в то же время дающий ему возможность увидеть, осмыслить и сообщить нам облик явления в целом. Взгляд Аллоя неизменно трезв и одновременно - опять парадокс! - как бы чуть подернут дымкой любви. Удивительно, но факт: этот человек умудрялся не только любить страну, с которой "развелся" (тут он не одинок), но и видеть положительные черты своих конкурентов, недоброжелателей, даже прямых врагов. Нигде, ни в одной строчке немалых по объему своих мемуаров не произнес он ничего оскорбительного даже для тех, в ком ему пришлось разочароваться, даже для явных недоброжелателей, таких, как, например, семья вермонтского затворника. В то же время - пусть о многом автор и умалчивает - воспоминания его, кажется, вполне соответствуют принципу "ничего, кроме правды".

Во всяком случае, "Записки аутсайдера" - это увлекательный и весьма информативный рассказ об эмиграции, о людях и книгах (ведь и книги - прежде всего люди), о самом же себе - лишь постольку, поскольку судьба рассказчика - те же книги. В середине 70-х, когда Аллой приехал в Париж и возглавил издательство ИМКА, там, на Западе, книга уже потеряла то значение, какое имела у нас. В середине 90-х, когда Аллой создал "Феникс" на родине, она утратила свое значение и здесь. Такова великая трагедия этой доблестной личности. Не потому ли успешный издатель добровольно ушел из жизни? Не потому ли, главным образом, он и ощущал себя аутсайдером, ведь книга воспоминаний названа "Записками аутсайдера" не красного словца ради?..

Увы, день сегодняшний подтверждает: жить серьезной книгой, служить высокой культуре - значит быть аутсайдером. Здесь и там, в метрополии и рассеянии. Так обстоит дело в настоящем. Но, будем надеяться, не в грядущем. Уходя, Владимир Аллой оставил не только богатое творческое наследие, но и хорошо налаженное дело, свидетельством чему - эта книга, посвященная его памяти. Оставил своим единомышленникам и нам. Их и наш долг - сохранить его и приумножить ради наступающего завтра, в котором - надежда умирает последней, а вера остается навсегда - книги и люди книги обязательно будут уже не аутсайдерами, а лидерами.

«In memoriam: Сборник памяти Владимира Аллоя»
Год издания: 2005

А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я