Лучшие книги ХХ века. Последняя опись перед распродажей

Бегбедер Ф.

М.: FreeFly. - 192 с.

Год издания: 2005
Рецензент: Распопин В. Н.

Модный литературный критик и сочинитель рекламных слоганов, а заодно и романов в духе так называемой "новой искренности" (что это такое - кто б объяснил толком), парижский денди и завсегдатай всех на свете телешоу Фредерик Бегбедер предложил своему читателю и почитателю очередной "горячий полтинник" - ТОП лучших книг ХХ века.

 

Собственно говоря, список этот в 1999 г . составил не сам Бегбедер, а газета "Le Mond" и сеть книжных магазинов FNAC по итогам опроса 6000 французов, опроса, по всей видимости, по-настоящему демократичного, то бишь вполне случайного. Посему в список пятидесяти лучших попали не только классики литературы, но и успешные сочинители бестселлеров, например, Агата Кристи, Маргарет Митчелл или даже авторы комиксов про Астерикса - Госсиньи и Удерзо. Естественно, список, составленный французами, включил в себя по большей части французских же авторов, либо писателей, долгое время живших во Франции (или связанных с ней творческими узами), как, например, поляк по происхождению Аполлинер (Костровицкий), чех Кундера, румын Ионеско, американец Хемингуэй, русский Набоков. Впрочем, есть в нем и не связанные судьбой с Францией европейские и американские писатели. Большая часть попавших в список - лауреаты Нобелевской и Гонкуровской премий, представители различных модернистских течений. Нет вовсе писателей из стран Азии, Австралии, Африки. Нет и ряда авторов, без которых мировую литературу вообще трудно представить, например, Роллана, Голсуорси, Гессе, Борхеса, Акутагавы. Русская же литература представлена только Солженицыным ("Архипелаг ГУЛАГ") и Набоковым (понятное дело, "Лолита"). Такой-то вот список и взялся прокомментировать Фредерик Бегбедер в сборнике коротких эссе.  

Вообще говоря, я всегда завидую людям, умеющим писать о сложном коротко и емко. Начав читать книжку, даже восхищался нахальными парадоксами Бербедера, в общем-то, достаточно точно ухватывавшего самую суть разбираемых книжек уровня "Убийства Роджера Экройда" или "Гусара на крыше". Судите сами, по-моему же следующие характерные пассажи вполне симпатичны: ""Презрение" (Альберто Моравиа) - первый роман, который анализирует губительное влияние феминизма на мужское начало <...> в современном мире мужчина, герой Моравиа, пожизненно мертв"; "Кундера увлеченно занимается насмешкой над насмешкой. Вершина иронии: в эпоху "Шутки" смех был оружием против тоталитаризма, в наше же время смех сам тоталитарен" и т.п.). Ну, то есть, восхищался я, покуда этот парижский Ерофеев (не Венедикт, конечно), начавший список "награжденных", как и положено шоумену, с конца, остроумничал, выколачивая пьедесталы из-под Бретона, Кристи, Конан Дойля, Франсуазы Саган или автора "Любовника леди Чаттерлей".

Однако когда дело дошло до Томаса Манна, Стефана Цвейга, Мориака, Фолкнера и Маркеса, одного клипмейкерского нахальства да злоязычия стало маловато - не только мне, читателю, но, похоже, и самому Бегбедеру. И пришлось ему, бедолаге, порой говорить всерьез, вследствие чего в соответствующих статейках не замедлили обнаружиться и зияющие, как сказал бы покойный фантаст А. Казанцев, "клокочущие пустоты". Примеры? Сколько угодно. </p>Вот трагический герой "Волшебной горы" Томаса Манна, романа, по сути, предопределившего магистральный путь мировой литературы ХХ века, по Бегбедеру же, "...юный буржуа из Гамбурга - можно сказать, гамбургер, очутившийся в горах и потрясенный их грандиозной панорамой, бежит от современной жизни, чтобы погрузиться в более естественное существование". Иначе говоря, Ганс Касторп, а вместе с ним и Томас Манн скромно и скучно (последнее определение Бегбедером произнесено страницей ниже со всей прямотой) продолжают славное дело Руссо, ну, может, с поправкой, на каких-нибудь там йогов. Гамбургер, короче говоря. А шекспиров главный герой тогда, выходит, Омлет. Ну а как же - размазня ведь, на что и указал в свое время не менее крупный "критик", Арнольд Шварценеггер.  

Или другой пример пустословия - статейка об "Архипелаге ГУЛАГ" А. Солженицына. "Скажу откровенно: этот прямой репортаж из ада - одна из самых душераздирающих книг, какие я читал в жизни, а уж сколько я их прочел, этих душераздирающих произведений, один Бог знает, - от "Ста двадцати дней Содома" до "Американского психопата". Вообще-то я обожаю страшные рассказы, особенно когда все в них вымышлено". Да, конечно, самое и сравнение для Александра Исаевича - с маркизом де Садом: одним делом люди занимались... Нет, дальше умный дядюшка Бегбедер вспоминает в этой связи, конечно, и о Данте - вдруг кто-нибудь из грамотных учителей-родителей заглянет в его бедекер для половозрелеющих тинейджеров, - но и словом не обмолвливается про "Записки из Мертвого дома". Да не читал, наверное, чего там время тратить, чай, не "Дракула" и не Гумберт Гумберт.  

 

О последнем же, надо признать, у Бегбедера получилось, пожалуй, лучше всего. Ну, живая вещь, живая, куда покруче будет и "Волшебной горы", и "Шума и ярости", и "Ста лет одиночества", живая, говорю, особенно для представителей сильного пола, находящихся, как сам Бегбедер, во втором переходном возрасте. Как там, у Евтушенко-то: "Когда мужчине сорок лет... Тра-та-та-та, тирьям-пам-пам..." Так что, чего там Манн - переписал на новый лад Руссо, а Маркес - Библию, а Фолкнер - "Макбета", - Набоков же - это да, это воистину ба-альшой оригинал!.. (Хотя, замечу от себя, что-то в этом самом эксклюзивном Гумберте давно знакомое высовывается-прорисовывается, эдакое, знаете ли, захер-мазоховское, вам не кажется?). Однако отдадим автору должное - резюме (или слоган, если угодно) сформулировано идеально: "Набоков любил бабочек, но самый знаменитый его роман повествует о жизни куколки, так и не вылупившейся из своего кокона".  

Так, обо всем быстренько и понемногу, о каждом авторе и каждом романе - по три странички, не делая особых различий между Маргарет Митчелл и Марселем Прустом, и поведал читателю глянцевых журналов ироничный любитель словесности Фредерик Бегбедер. В конечном счете, именно ирония и даже некий цинизм (присутствующие уже в подзаголовке "Последняя опись перед распродажей") и спасают эту книжку, предназначенную для подростков, если что из классики и читавших, то разве краткие изложения в шпаргалках для бездельников. Ирония и самоирония. Последнее определение, думаю, верно, потому что о ком бы и о чем бы ни поминал в своей "инвентарной описи перед распродажей литературных товаров" Ф. Бегбедер, непременно упомянет про себя любимого. Чому я, так сказать, не сокiл? Чому это на первом месте в списке товаров "Посторонний" Камю (а действительно, угадайте с трех попыток, отчего это Камю - первый, а уж все остальные, и даже сама агатовая, несравненная - потом?), а не мои "99 франков"? Впрочем, что нам, гражданам будущего, этот мартиролог, - ведь в "дивном новом мире" XXI века списки буду - самозванцев нам не надо! - возглавлять я.  

 

Тот самый я, который заново перечитал для вас аж пятьдесят, чего там греха таить, давно устаревших писателей - авось пригодится, коли, конечно, не наступит конец света, о котором я тоже много чего мог бы рассказать, если бы у меня было достаточно времени на такие пустяки.  

Что ж сказать напоследок? Хорошо ли это сочинение, плохо ли, полезно ли, нет? Кидаться ли в книжные магазины, отвернуть ли заносчивые носы? Сколь бы ни хотелось указать молодому читателю на книжки посерьезнее, да и просто поумнее, хоть, к примеру, на критические статьи другого популярнейшего сегодня француза, Мишеля Турнье, все же охарактеризовать и бегбедеров бедекер как бесполезную пустую болтовню салонного жеманника - язык не поворачивается. Почему? Да потому, что нынче если и читают хоть что-нибудь (и у нас, и во Франции, и в каком-нибудь Занзибаре), то разве лишь с подачи таких вот модных болтунов. Ну и, стало быть, они на первом этапе тоже не вовсе бесполезны.

«Лучшие книги ХХ века. Последняя опись перед распродажей»
Год издания: 2005

А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я