Евгений Онегин А.С. Пушкина. В мире стихотворного романа

Чумаков Ю.Н. М.: МГУ   ЧИТАТЬ ТЕКСТ  (pdf)  Содержание Введение   Глава I. Проблемы текста "Евгения Онегина" Глава П. Стиль и стих "Евгения Онегина" Глава Ш. Из композиционных структур "Евгения Онегина"       Глава IV. Сюжеты, мотивы, персонажи Заключение Год издания: 1999

Введение

Чумаков Ю.Н.
"Евгений Онегин" А.С. Пушкина. В мире стихотворного романа. В помощь преподавателям, старшеклассникам и абитуриентам. - М.: Изд-во МГУ, 1999. - 128 с. (Перечитывая классику.)

Издательская аннотация

В книгах серии "Перечитывая классику" содержится современный анализ произведений, входящих в школьные программы по литературе. Впервые обстоятельно освещаются духовно-нравственные и религиозные аспекты творчества русских писателей XIX-XX вв. Серия предлагается как база современных знаний по русской литературе, необходимая для сдачи школьных экзаменов и поступления в любой вуз.
Традиционные истолкования "Евгения Онегина" строятся "от содержания": исследователи ведут речь о проблематике романа, реализме, характерах героев, общественных взглядах автора и т.п., отвлекаясь от стиха, сюжетной коллизии, реальной структуры персонажей. В данной книге сохранены все проблемы, но читателю предлагается прийти к ним от стихотворной формы. Поэтому речь здесь идет о структуре текста, парадоксальном и сложном строении произведения, о его стилевых особенностях.
Для преподавателей вузов, специалистов-филологов, студентов, абитуриентов, а также широкого круга читателей.

Введение

На  протяжении многих лет я слышал одну и ту же фразу: "А зачем изучать "Евгения Онегина"? Разве в нем не все изучено? " Вопрос, конечно, наивный, но и не такой уж простой. Дело в том, что "изученность" "Евгения Онегина" спрашивающих не касается. Это касается пушкинистов; они занимались разысканием черновых и беловых рукописей романа в стихах. Черновики надо было расшифровывать: С.М. Бонди предложил способ развертки их содержания слой за слоем. Надо было описать прижизненные издания глав и полного текста, прокомментировать все это. Много усилий отдано, чтобы реконструировать последовательность работы Пушкина над романом, осветить творческую историю текста. Прямые факты можно восстановить: например, есть пометка, что, первая глава "Онегина" начата Пушкиным в Кишиневе 9 мая 1823 г. Но вот в 1836 г. Пушкин пишет в Крым князю Н.Б. Голицыну: "Там колыбель моего "Онегина", и вы, конечно, узнали некоторых лиц". Что это означает, скорее всего, никому не узнать, возможны лишь гипотезы. Иначе говоря, изучение "Евгения Онегина" вовсе не закончено, оно продолжается по многим направлениям.
Те, кто думает, что об "Онегине" все известно, принимают за "изученность" расхожие суждения о романе Пушкина и его героях, которые год за годом повторяются в различных учебниках и пособиях, превращаясь в окаменелые стереотипы. Многие даже полагают, что заучивание этой фразеологии дает большее знание о произведении, чем его прочтение. А между тем наша серия называется "Перечитывая классику", и предлагаемая книга написана как раз в качестве руководства к самостоятельному филологическому прочтению "Евгения Онегина". Здесь-то и необходимо каждому читателю внутренне перейти от одного уровня восприятия художественного текста к другому, потому что действие поэзии на человека расходится с тем, как она преподается и объясняется согласно дидактическим предпосылкам. "Искусство в принципе не может ставить перед собой реально разрешимых проблем, ибо "реально разрешимые" проблемы есть проблемы уже решенные, а искусство решенными проблемами не занимается. Оно равнодушно передает их педагогике, создавая этим другую, уже педагогическую трагедию: как превратить проблему в разрешенную, сохраняя ее при этом как проблему" (Ю.М. Лотман). Те же взаимоотношения существуют между поисками научной мысли и усилиями просвещения и образования, из-за чего эстетическое усвоение "Евгения Онегина" национальной культурой осложняется дополнительными трудностями.
Тем не менее мы всемерно обязаны преодолевать неизбежный дисбаланс науки и просвещения касательно "Евгения Онегина". К тому же просвещение, будучи по природе консервативным, плохо перенимает и применяет современные идеи и методику литературного анализа. Восприятие пушкинского романа в стихах, как в школе, так и в вузе, основано в значительной мере на вырожденных подходах, благодаря чему новые поколения читателей оказываются предельно закрытыми для чувственно-эстетического воздействия его текста. "Евгения Онегина" усваивают как "памятник эпохи", "исторический документ", как "энциклопедию русской жизни", имея в виду реальную картину тогдашних социокультурных отношений. В персонажах романа видят живых людей, и если обобщенно, то как "типических представителей"; их характеры объясняются через плоские схемы, а их фабульные ситуации - через разрозненные сопоставления с "действительностью". Настоящая книга отталкивается от таких подходов. Неприемлемым оказывается и мнение, согласно которому критические истолкования текста, даже выдающегося, - и именно они, прежде всего, - смешиваясь с его содержанием, создают невидимую преграду для непосредственного восприятия. Так думают П. Вайль и А. Генис (Вместо "Онегина" // Звезда, 1991, 7). Чужие мнения, конечно, впитываются текстом, но непредвзятое и сосредоточенное прочтение позволяет от них освободиться.
Предлагаемая книга, надеюсь, даст всем заинтересованным лицам аналитический инструмент для прочтения "Евгения Онегина". "Евгений Онегин" - роман в стихах, а это означает, что он должен читаться как стихотворение, то есть вплотную к тексту, крупным планом, задерживая внимание на отдельных местах, которые можно повторять наизусть, отмечая мотивы, детали, штрихи, эпитеты, метафоры, стилистические, ритмические, звуковые узоры и т.п. Чаще всего, особенно в школе, "Евгений Онегин" прочитывается как роман, но ведь еще сам Пушкин заметил, что пишет не "просто роман, но роман в стихах - дьявольская разница!" Эта разница часто игнорируется, и, подобно прозаическому роману, "Онегин" усваивается и обдумывается "отделившимся от текста", помимо и поверх стихов, в которых вылилось его содержание. Вместо созерцания, переживания, постижения поэтической ткани, эстетически неподготовленные читатели ищут в тексте "Онегина" событийную линию героев, ждут нравоучений, вытекающих из темы и сюжета, не обращая внимания на все остальное. А это "остальное" связано с тем, что "все по-настоящему важное литература доносит не "рассказывая истории" и не "вкладывая идейное содержание", а уже самою своею формой, письмом, способом речи - тем, как все говорится" (С. Хоружий. Вместо послесловия// Джеймс Джойс. Улисс. М., 1993. С. 550). В нашем случае "все говорится" стихами (хотя и не только стихами!), и уже этого достаточно, чтобы увидеть в "Евгении Онегине" не "документ эпохи", а поэтическую модель мироустройства. В ней уместилось все: пушкинская современность, сущность русской жизни, всечеловеческая судьба и природно-космическая стихия. Это реализует уникальный текст романа, ведущими свойствами которого являются компактность, многомерность и фрагментарность (1).
Анализ "Евгения Онегина" в этой книге будет проведен через поэтику стихотворного романа. Именно такой проход в текст, на мой взгляд, поможет увидеть роман с самых различных сторон и на разной глубине его устройства и смысла. На этом пути читателя ждут известные трудности. Поэтика "Онегина" плохо проектируется в линейный, последовательно проведенный логический ряд ввиду огромной сложности "лабиринта сцеплений" текста. Его компоненты таковы, что их трудно аналитически расчленить и отграничить друг от друга без больших потерь. В каждом звене они выглядят и слитными и вдавленными друг в друга, как бы обладая свойствами сверхпроводимости и сопротивления одновременно. Такова вся поэтическая ткань "Евгения Онегина", в которой ни один смысл не может быть понят буквально, так как в ней все связано, перекликается и отсвечивает, хотя в то же время каждое место заключает в себе свой смысл и значимо само по себе. Важно лишь не застрять в этом ограниченном смысле. Слишком четкое аналитическое расчленение онегинского текста грозит излишней атомарностью, упрощением, потерей смыслового объема и тавтологией. Анализ тогда хорош, когда, разрезая текст, не оставляет его в разъятом виде, как бы спрыснутым лишь мертвой водой, но восстанавливает его в живой органике, в многосоставной совокупности, просвеченной пониманием. Стремясь к этой цели, я хочу предложить в этой книге серию конкретных рассмотрений, касающихся проблем текста "Евгения Онегина", жанра, композиции, сюжета, героев, жанровой традиции и интертекста. Разумеется, у автора есть своя концепция, связанная с ведущей ролью поэтики при подходе к тексту, но она не претендует на откровенное наложение схемы и подчинение текста концептуальным предпосылкам. Цель книги - наблюдения над текстом "Евгения Онегина", описание его устройства, смыслопорождения, пучков ассоциаций, им вызванных, а также комментирование, не имеющее предписывающего характера.

ПРИМЕЧАНИЕ К ВВЕДЕНИЮ:

1. О "Евгении Онегине" см.: Баевский В. Сквозь магический кристалл: Поэтика "Евгения Онегина", романа в стихах А. Пушкина. М., 1990; Белинский В.Г. Полн. собр. соч.: В 13 т. М., 1955. Т. 7; Бочаров С. "Форма плана" (Некоторые вопросы поэтики Пушкина) // Вопр. литературы, 1967, 12; Бочаров С. Поэтика Пушкина: Очерки. М., 1974; Бочаров С.Г. О реальном и возможном сюжете ("Евгений Онегин") // Динамическая поэтика: От замысла к воплощению. М., 1990; Винокур Г. Слово и стих в "Евгении Онегине" // Пушкин / Сборник статей. М., 1941; Гуковский Г. А. Пушкин и проблемы реалистического стиля. М., 1957; Гуревич А.М. Романтизм Пушкина. М., 1993; Лотман Ю.М. В школе поэтического слова. Пушкин. Лермонтов. Гоголь. М., 1988; Лотман Ю.М. Роман А.С.Пушкина "Евгений Онегин". Комментарий. М., 1980; Маркович В.М. Сон Татьяны в поэтической структуре "Евгения Онегина" // Болдинские чтения. Горький, 1980; Маркович В.М. О мифологическом подтексте сна Татьяны // Болдинские чтения. Горький, 1981; Недзвецкий В.А. "Иные нужны мне картины" (О природе "поэзии жизни" в "Евгении Онегине" А.С. Пушкина) // Известия АН СССР, СЛЯ, 1978, т. 37, 3; Непомнящий B.C. "... На перепутье...": "Евгений Онегин" в духовной биографии Пушкина. Опыт анализа второй главы // Московский пушкинист, I. Ежегодный сборник. М., 1995; Семенко И.М. О роли образа "автора" в "Евгении Онегине" // Труды Ленинградского библиотечного института, т. 2. Л., 1957; Турбин В.Н. Поэтика романа А.С.Пушкина "Евгений Онегин". М., 1996; Тынянов Ю.Н. Пушкин и его современники. М., 1968; Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977; Хаев Е.С. Проблема фрагментарности сюжета в "Евгении Онегине" // Болдинские чтения. Горький, 1982; Чудаков А.П. Структура персонажей у Пушкина // Сборник статей к 70-летию проф. Ю.М. Лотмана. Тарту, 1992; Чумаков Ю.Н. "Евгений Онегин" и русский стихотворный роман. Новосибирск, 1983; Штильман Л.Н. Проблемы литературных жанров и традиций в "Евгении Онегине" Пушкина: К вопросу перехода от романтизма к реализму // American Contributions to the Tourth International Congress of Slavicists / Moscow, September 1958. (The Hague: Mouton, 1958); Эмерсон К. Татьяна // Вестник Московского университета, сер. 9, Филология, 1995, 6; Clayton J. Duglas. Ise and Flame; Alexander Pushkin's "Eugene Onegin". Toronto, 1985; Freeborn Richard. The Rise of the Russian Novel from "Eugene Onegin" to "Warand Peace". Cambridge, 1973.

1. Введение

«Евгений Онегин А.С. Пушкина. В мире стихотворного романа»
Год издания: 1999