Стихотворная поэтика Пушкина

Чумаков Ю.Н. Сб. / Научный редактор М.Н. Виролайнен. Редакторы: О.Э. Карпеева, П.А. Копылова. - СПб.: Государственный Пушкинский театральный центр в Санкт-Петербурге. – 432 с. ЧИТАТЬ ТЕКСТ (pdf)   СОДЕРЖАНИЕ   От автора   I. ТЕКСТ И ЖАНРОВАЯ СТРУКТУРА «ЕВГЕНИЯ ОНЕГИНА» Состав художественного текста «Евгения Онегина» «Отрывки из путешествия Онегина» как художественное единство «День Онегина» и «День автора» Об авторских примечаниях к «Евгению Онегину» Поэтическое и универсальное в «Евгении Онегине» Жанровая структура «Евгения Онегина» К историко-типологической характеристике романа в стихах («Евгений Онегин» и «Спекторский»)   II. ПОЭТИКА И ТРАДИЦИЯ РУССКОГО СТИХОТВОРНОГО РОМАНА   «Евгений Онегин» и «Евгений Вельский» «Евгений Онегин» и стихотворная беллетристика 1830-х годов «Дневник девушки» Е. Растопчиной и «Двойная жизнь» К. Павловой в освещении «Евгения Онегина» Из онегинской традиции: Лермонтов и Ап. Григорьев  Пушкин - Полонский - Блок: К традиции русского стихотворного романа «Младенчество» Вячеслава Иванова и «Первое свидание» А. Белого в русле онегинской традиции   III. ИЗ НАБЛЮДЕНИЙ НАД ПОЭТИКОЙ «ЕВГЕНИЯ ОНЕГИНА» Роль творческой истории в художественном существовании романа в стихах Пространство «Евгения Онегина» «Евгений Онегин» Пушкина и  «Менины» Веласкеса (К исторической поэтике пространства) «Сон Татьяны» как стихотворная новелла Татьяна, княгиня N, Муза (Из прочтений восьмой главы «Евгения Онегина») «Евгений Онегин»: Интерпретация, поэтика, традиция   IV. ПОЭТИКА СТИХОТВОРНОЙ ДРАМАТУРГИИ Дон Жуан Пушкина Сюжетная полифония «Моцарта и Сальери»   V. ЛИРИКА Композиция двух посланий к Чаадаеву и эволюция пушкинского стиля Система ассонансов в элегии А.С. Пушкина «На холмах Грузии»  «Зимний вечер» А.С. Пушкина Жанровая структура «Осени» Стихотворение Пушкина «К***» («Я помню чудное мгновенье»): Форма как содержание   VI. ИЗ ДОКЛАДОВ И РЕЦЕНЗИЙ Об инверсивности у Пушкина. (Текст доклада, прочитанного на III Международной Пушкинской конференции в Одессе 27 мая 1995 г.) Лиро-эпическое пространство у Пушкина. (Текст доклада, прочитанного на научной конференции в Даугавпилсе в 1987 г.) В глубь пушкинской строки (О книге Ст. Рассадина «Драматургия Пушкина») «Роман без конца» (О книге Ю.М. Лотмана «Александр Сергеевич Пушкин: Биография писателя») Еще один взгляд на «Евгения Онегина»   VII. ПРИЛОЖЕНИЕ Принцип «перводеления» в лирических композициях Тютчева Пир поэтики: Стихотворение Ф.И. Тютчева «Кончен пир, умолкли хоры»   Публикации Год издания: 1999

От автора

Моей жене
Элеоноре Худошиной
посвящаю

От автора

Мне никогда не приходило в голову написать в один присест книгу о Пушкине, и то, что собрано под этой обложкой, представляет три десятка небольших статей, написанных на различном пушкинском материале в 1967-1997 гг. Тем не менее это собрание отдельных опусов одновременно оказалось и книгой - по крайней мере, так это видит сейчас автор, - книгой, которая писалась как бы сама собой, и ее начало осталось за пределами текста, а конец, может быть, еще будет дописан. Объяснение заключается в том, что статьи, с одной стороны, будучи замкнуты внутри себя, с другой - открыты в область постоянных проблем, где пересекаются предмет рассмотрения и личность автора. Говоря о личности автора, я имею в виду способность резонирования с определенными культурными идеями и их трансляцию сквозь время. Сейчас хорошо видно, как бы из вненаходимости, что с середины 1960-х гг. обозначился глубокий сдвиг в мировой социокультурной парадигме. В литературоведении частным случаем этого процесса явился поворот к поэтике художественного текста, интерес к внутреннему миру литературного произведения, осуществление монографического имманентного анализа. У этой тенденции уже были свои приливы и вынужденные откаты, и когда наконец она снова пошла в рост, это переживалось как глоток свободы.
К этому можно прибавить несколько замечаний по поводу истории текста книги. Фактически она один раз уже была написана в 1970 г., и ее надо было лишь освободить из заключения в рамки кандидатской диссертации. Основные черты пушкинской стихотворной поэтики были в ней изложены; подбор материала о лирике, драме и эпосе был тем же самым. Конечно, по объему она была бы меньше, но почти все, что есть теперь о лирике Пушкина, написано было уже тогда. Там было еще две главы: о "Каменном госте" (писалась вчерне в 1959-1960 гг.) и о "Евгении Онегине". В дальнейшем меня увлек роман в стихах. Правда, в связи с интересом к традиции онегинского жанра, я писал о многих авторах, не ограничиваясь Пушкиным. Но оказалось, что увлечение "Евгением Онегиным" слишком устойчиво. Пушкинский роман в стихах представительствует у меня за множество текстов в мировой культуре и даже как модель мироустройства. Его поэтика всегда для меня "была заманчивой загадкой". Впрочем, двадцать лет назад (1978) я написал статью о "Моцарте и Сальери", эксцентрическая идея которой задевает критику до сих пор (см. послесловие В.С. Непомнящего к антологии статей о пушкинской драме (1)*). Та неизданная книга 1970 г. оказалась своего рода увертюрой, сгустком идей и интерпретаций пушкинских текстов. Внутренне завершенная, несмотря на свою фрагментарность, она была реализована в осколках статей, но, оставаясь неосуществленной в целом, стала напоминать потонувший или непостроенный корабль. В то же время за ее счет широко разрасталась онегинская часть. Я чувствовал, что постепенно меняется моя методология, манера письма, отдельные концепты, но вот эта подводная основа была неизменна. Да что подводная основа: мы живем во времени, как в реке, а вода в ней сразу течет и стоит. После имманентных анализов поэтики "Евгения Онегина" я вышел к исторической поэтике и традиции жанра романа в стихах, которая прежде не осознавалась: стихотворные романы были, а традиции не было. Затем я стал искать перехода от поэтики к универсалиям. Настаивая сначала на окончательном тексте "Евгения Онегина" в редакции 1837 г. без каких-либо добавлений, я лет через пятнадцать пришел к идее вероятностного текста пушкинского романа, к его неуловимости, к жанру "черновика" с его спектром возможностей. В проблемах поэтики меня занимали различного рода модальности. Это особенно проявилось в гипотезе вероятностного сюжета "Моцарта и Сальери", где кульминационный момент отравления написан Пушкиным так, что мы можем видеть в нем две равноправные версии того, как это было на-самом-деле. "Реальное событие" мы обычно выбираем из пучка вероятностей.
От книги мы ждем интегральности, связности, цельнооформленности. Отсутствие этих качеств производит впечатление распада текста. Нас постоянно влечет к целостности, этой любимой категории русского литературоведения, но она является лишь идеалом, потому что непосредственно ни в какой области не дана. Между тем все что ни есть на свете осуществляется внутри оппозиции целостность - парциальность. Парциальностъ - неизменное условие наличности бытия, его явленности и данности. "Мы ощущаем себя частью, именно поэтому мы - целостность" (Новалис). Книга всегда парциальна, потому что она книга между книг. Она парциальна даже внутри себя, и во фрагментарности "Евгения Онегина", где каждая глава есть новелла, нельзя уловить даже намека на художественную целостность. Надо бы уяснить, почему же к ней влечет. Скорее всего, целостность у нас не только "первично подсознательное понятие" (2)*, но и мистифицированная категория, равная идеалу совершенства. В художественном, да и не в художественном смысле она переживается как растворение в полноте, как "я во всем". Это напоминает высшую точку устремлений дзен-буддиста, сатори, но немногие знают, что овладевание универсумом чревато катастрофой: можно выйти из себя и к себе не вернуться. Хорошо, что в поэтическом тексте мы всегда имеем дело с парциальностью. Парциальностъ замещает, опосредует, репрезентирует целостность, но не становится ею, так как поэзия, как и всякое искусство, есть синекдоха, pars pro toto. В нашем научном дискурсе целостность является примечательным реликтом, тесно привязанным к архетипу имперсональности. Мы бы должны, например, хвалить Николая Ростова за его приверженность к полку и за то, что ему неведомо острое, опасное и ответственное чувство личностной самодостаточности. Важен выход из целостности, а не возвращение к ней, и поэтому парциальностъ созидательна, а целостность энтропийна. Это не мешает ей быть и сакральной, но лишь в сфере запредельности. Все эти мысли возникли при общении с "Евгением Онегиным", в котором вместо целостности я увидел компактность, многомерность и фрагментарность.
Кроме этих категорий в качестве инструментов описания "Онегина" вводились непривычные термины, формулы и метафоры: единораздельность, внефабульность, гибридность, "расщепленная двойная действительность" (3)*, роман возможности, возвратности и возобновления, текст как "облако" и "яблоко" и др. На меня самого "Евгений Онегин" производит впечатление виноградной грозди как образа текста и мира, множества взаимосвязанных и автономных пространств. Со временем из моего языка описания исчезали как будто навсегда обязательные клише целостности, единства, реализма, историзма, психологизма и пр. Оказалось, что эстетические ценности открываются и без них.
Еще одно замечание. В книге о стихотворной поэтике Пушкина присутствуют анализы текстов других авторов, соотнесенных с Пушкиным внутри онегинской традиции. Поэтому не будет произвольным включение сюда двух статей о лирике Тютчева, для которого Пушкин был мощным полюсом притяжения и отталкивания. Пушкин и Тютчев, может быть, и не совместимы, но в корпусе русской поэзии они ориентированы друг на друга.
Автор чувствует себя глубоко обязанным В.Э. Рецептеру и М.Е. Ревякиной за энергичную инициативу и постоянное содействие при возникновении этой книги. Хотелось бы также сердечно поблагодарить и всех тех, кто участвовал на различных этапах в ее издании: М.Н. Виролайнен, О.Э. Карпееву, П.А. Копылову, Н.Г. Бржозовскую, Е.В. Голосову, Е.А. Абрамову, В.Д. Кухтинова, Е.П. Бережную, Е.В. Капинос, Е.Ю. Куликову.

Примечания

(1)* См.: Непомнящий В. Из заметок составителя // "Моцарт и Сальери". Трагедия Пушкина. Движение во времени. М.,  1997. С. 876 - 890.
(2)* См.: Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М., 1993. С. 387.
(3)* Чичерин А.В. Идеи и стиль. 2-е изд., доп. М., 1968 С. 123.

1. От автора

«Стихотворная поэтика Пушкина»
Год издания: 1999