Счастливый сказочник

Автор: новосибирский писатель Геннадий Мартович Прашкевич – поэт и прозаик, автор фантастических повестей, исторических и приключенческих романов, многочисленных биографий отечественных и зарубежных писателей, воспоминаний о личном общении с выдающимися советскими литераторам И.А. Ефремовым, А.Н. и Б.Н Стругацкими, К. Булычевым и многими-многими другими.

 

Герой: «новосибирский ленинградец», поэт, прозаик, артист-чтец, акварелист, резчик по дереву и выдающийся сказочник Юрий Михайлович Магалиф.

 

Место действия: Новосибирск и Новосибирская область.

 

Время действия: 1918 – 2000.

 

Передо мной – рукопись новой книги, жанр которой я бы определил как биографический очерк писателя о писателе. В полном соответствии с этим жанром Геннадий Прашкевич легко и стремительно рассказывает о личности и эпохе, в которой привелось жить и писателю, и его герою, прекрасно друг друга знавшим и периодически обитавшим в одном пространстве новосибирской писательской организации. 

 

 

О  чем-то в книге рассказано подробно, о чем-то коротко, что-то из жизни Магалифа осталось за пределами повествования. Это, однако, вполне естественно – Г. Прашкевич, в силу занятости, не мог работать в архивах, писал по собственным воспоминаниям и мемуарным откликам современников сказочника, да и вообще составлял, по сути, первую биографию своего героя. 

 

Книга получилась и внятной, и компактной, и без «зияющих пустот». Так или иначе, облик человека одновременно и трудной судьбы, и легкого характера читателю явлен в достаточной полноте. Равно и облик писателя Магалифа. Прежде всего и лучше всего - в поэтической и драматургической ипостасях этого многообразно одаренного человека. 

 

Сказочник же Магалиф и Магалиф-художник во всем его богатстве, понадеемся, будет исследован позднее, да и задачу эту решать следует профессиональным филологам и искусствоведам.

 

Ну а Геннадий Прашкевич писал литературный портрет, опираясь прежде всего на многочисленные воспоминания своего героя - на них жизнелюбивый сказочник никогда не скупился. 

 

И вот напрашивающиеся по мере чтения выводы: с Магалифом всегда было интересно. Актер, поэт, писатель, драматург и художник в одном лице, польско-цыганско-еврейско-русского происхождения, с младенчества видевший в неформальной обстановке Самуила Маршака, в отрочестве получавший первые уроки высокой культуры от племянницы Н.Г. Гарина-Михайловского, в молодости прошедший сталинские лагеря, своими руками строивший первый новосибирский аэропорт, изъездивший с концертами вдоль и поперек нашу область, перед размерами которой бледнеет Франция, в зрелые годы лично знавший, кажется, всех замечательных людей страны, выступавший и перед доярками и трактористами, и перед А.Н. Пахмутовой и Н.Н. Добронравовым, не говоря о десятках тысяч радиослушателей и телезрителей. 

О читателях, особенно маленьких (а вместе с ними и пожилых) говорить вообще не приходится. «Приключения Жакони» читали в 60 – 70-е, да и позднее все. А равно и иллюстрировали эту сказку едва ли не все самые главные книжные художники страны.

 

Другой вывод вот какой. Автор много рассказывает не только о герое и его эпохе, но и о литературном  окружении Юрия Магалифа. Рассказывает очень тепло даже о тех литераторах, которых иначе, нежели одиозными личностями, и не назовешь. Впрочем, это вообще одно из главных свойств мемуаристики Геннадия Прашкевича – писать о людях с любовью. А может быть, и совершенно точный литературный прием, ведь на фоне всего этого паноптикума человек и писатель Юрий Магалиф выглядит еще ярче и убедительнее.

 

Впрочем, сказанное – не более чем мое личное мнение, мнение человека, по возрасту годящегося и Магалифу, и целому ряду представленных автором фигур разве что во внуки.

 

Я и сам немного знал Юрия Михайловича. В начале семидесятых он дал мне два-три житейских урока, мудрость и справедливость которых я оценил лишь намного позднее. Геннадий Мартович Прашкевич, разумеется, общался со своим героем гораздо чаще и больше, даже был редактором его первых поэтических книжек (Магалиф пришел в поэзию уже немолодым человеком и известным писателем). Все это и позволило ему создать живой портрет, увидеть и показать читателю то самое «лица необщее выраженье», которое далеко не всегда удается авторам больших биографий, лично своих героев не знавшим.

 

Он много пережил, Юрий Магалиф. Вместе с веком и страной. Он терял любимых людей. Он не осуществил многое из задуманного, но и того, что он видел, сделал и передумал - столько, сколько дано далеко не каждому. Одних только дневников, отразивших эпоху, если их расшифровать и издать, хватило бы на добрый десяток полновесных томов. А бесчисленные его радиопередачи, а наброски несостоявшихся повестей, а письма, а несобранные «стихи на случай» - всегда изящные и остроумные!.. 

 

 

Увы, не то что до издания полного собрания сочинений, боюсь, и до собрания только самого главного и так или иначе уже освоенного, то есть избранного, нам не дожить. А ведь Юрий Михайлович Магалиф – один из лучших новосибирских писателей, известных не только за пределами города, но и страны. Если не сказать – лучший.

 

Все сказанное мною так или иначе сказано и в книге Геннадия Прашкевича, начинающейся неторопливо и, я бы сказал, чуть прохладно, однако от главы к главе разгоняющейся, на глазах, как фотографическая карточка, проявляющей лик и облик героя и в цвете, и в тепле, и в объеме, и в глубине проникновения в творческую суть личности… В драматургию жизни, любви и деяний мудрого и человечного труженика.

 

Ряд фрагментов первой биографии «новосибирского ленинградца» в последние месяцы уже опубликован журналом «Сибирские огни», однако это лишь фрагменты. Заинтересованному читателю следует подождать выхода полной версии книги Г. Прашкевича, которая должна появиться на прилавках книжных магазинов в начале 2025 года. Она выйдет в издательстве «Свиньин и сыновья», к подвижнической деятельности которого и Геннадий Мартович, и ваш рецензент имеют непосредственное отношение.