Любимые книжки наших пра... Или что читали наши прабабушки. Часть четвертая

Чарская, Лидия Алексеевна

Чарская, Лидия Алексеевна. Записки институтки. Княжна Джаваха: повести / Лидия Чарская. – СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус. – 416 с. – (Азбука-классика)

Год издания: 2017
Рецензент: Распопин В. Н.

Лидия Алексеевна Чарская (урожденная Воронова) – фигура в русской детской беллетристике и сверхпопулярная, и одиозная. До революции издатели публиковали все, что она писала – и прозу, и стихи, а читатели на лету расхватывали журналы с публикацией новых повестей Чарской и книжки в магазинах. Ее переводили на все основные европейские языки, что называется, с листа. Слава ее была действительно огромна, причем не только среди девочек-подростков и девушек. Ну, а когда художник пользуется такой популярностью, у него непременно находятся не только друзья.

Что же молодой критик Корней Чуковский, написавший разгромную (и в каком-то высшем смысле даже справедливую, но, право же, неэтичную) статью о Чарской, - враг ли он автору «Записок гимназистки» и «Княжны Джавахи»? А Маршак, ничтоже сумняшеся, констатировавший на I съезде писателей СССР в 1934 году о том, что «убить <Чарскую> было не так-то легко» - он тоже враг?

И да и нет. Идеологически они, конечно, враждовали. Причем не только в плане общей советской идеологии, а еще и потому, что Чуковский задолго до революции, а несколько позднее и Маршак представляли себе (и собой!) детскую литературу совсем иной направленности. По-человечески же дело обстоит иначе. Маршак пытался привлекать Чарскую к общей работе над созданием советской литературы для детей, но у старой писательницы, по его словам, ничего, кроме всё той же Чарской, не получилось. Чуковский же, повзрослевший и, вероятно, стыдившийся своей молодой бестактности, поступил иначе: он выхлопотал старой и в буквальном смысле голодающей писательнице пенсию, пусть и совсем небольшую.

Но то Чуковский и Маршак – большие писатели. А в общем советская критика Чарскую унижала, а затем и вовсе сбросила с парохода современности, государство же ее старые книжки не переиздавало с явным расчетом, что следующие поколения писательницу забудут.

Тем не менее, Лидию Чарскую продолжали читать, пусть и не так массово, как прежде. Читали и пионерки, и комсомолки – пока старые книжки еще ходили по рукам. К послевоенному времени Чарскую забыли. На долгие три или даже четыре десятилетия. Как же: чувствительная монархистка!..

Ныне эта чувствительная монархистка, сочинительница сотни девичьих приключенческих повестей вернулась – и отдельными изданиями, и собраниями сочинений. Справедливость восторжествовала?

Несомненно! Чарская – замечательная беллетристка. К высокой литературе ее писания отношения не имеют, но она никогда на это и не претендовала. Она претендовала на то, чтобы пробуждать своей лирой добрые чувства в девочках и юных девушках. И это, как выяснилось в последние годы, у нее получается. До сих пор.

Кто же она, Лидия Алексеевна Чарская?

Будущая писательница родилась 31 января 1875 года, в Петербурге, в семье военного инженера. Роды были тяжелыми и трагически оборвали жизнь матери. Лида воспитывалась сестрами матери. Одиннадцати лет она стала воспитанницей интерната для сирот – Павловского института благородных девиц.

Этот-то интернат, с его преподавателями и ученицами, воспитателями и обслугой и станет местом действия первых, а затем и многих последующих произведений характерной актрисы Александринского Императорского театра Лидии Вороновой, взявшей сценический псевдоним Чарская.

Какой она была актрисой, мы, конечно, уже не узнаем. Знаем только, что она была актрисой на третьих или вторых ролях. То есть не примой. А не примам платили мало. Так, в поисках заработка Чарская попробовала себя в литературе, написав в 1901 году повесть «Записки институтки». И уже первая ее вещь принесла начинающей писательнице не только популярность, но и славу.

Следующие повести, продолжившие институтскую тему, славу Чарской только укрепили. Она писала об институтках и сиротках, о девочках ей современных и девочках прошлого, например о кавалерист-девице Надежде Дуровой, она писала о смертях и болезнях, об ужасах и влюбленностях, о дружбе и вражде, о восхищении красотой родины и статью государей – словом, обо всем, что проглатывают массы во все времена. Только, в отличие от многих и многих прочих поставщиков маскульта, Чарская писала хорошо. И с доброй целью вызвать лирой добрые чувства.

Ну, а потом пришла революция, которой добрые чувства были не нужны.

Чарская умерла в бедности в 1937 году. Несмотря на небольшую пенсию, которую она получала как бывшая актриса, и паек, выхлопотанный Чуковским, старикам Чарским-Ивановым (такова была их общая фамилия с последним мужем писательницы) зачастую было нечего есть, и существовали они благодаря скромной помощи немногих читательниц, помнящих и любящих книги Лидии Алексеевны.

А сегодня мы вновь читаем и перечитываем ее лучшие повести, к которым, несомненно, относятся «Записки институтки» - вещь в немалой степени автобиографическая, хотя в целом, конечно, выдуманная. Почему? Потому, что выдуманы ее героини – рассказчица, 11-летняя девочка из Полтавы – скромная и верная тем, кого любит, и ее сверстница из грузинского городка Гори (того самого, кстати, в котором родился Сталин) – смертельно больная сирота, обладающая неукротимым и благородным духом, княжна Джаваха.

«Записки институтки» - незамысловатый, но психологически точный, легко читающийся и навсегда запоминающийся рассказ о том, как ребенок, оторванный от семьи, трудно, я бы сказал, героически вписывается в чужую среду, как обретает друга, а затем и уважение окружающих детей и взрослых. В историко-литературном плане эта и другие «педагогические» (назовем их так) повести Чарской опираются на книги англоязычных авторов – Диккенса, Гринвуда, Монтгомери. Это очевидно, но это автором и не скрывается. Как не скрывается и литературное происхождение приквела к «Запискам институтки» - повести «Княжна Джаваха», отчасти пересказывающей ту же историю от другого лица, отчасти рисующей дивную картину грузинского детства маленькой княжны. Здесь, конечно, влияние прозы Бестужева-Марлинского и Лермонтова, но прежде и больше всего – приключенческой классики, то есть Майн Рида и Фенимора Купера – кумиров всех мальчишек, а отчасти и девочек многих поколений российских читателей.

«Княжна Джаваха» - пожалуй, образцовый для произведений массовой культуры текст, ничуть не уступающий лучшим повестям и рассказам нынешнего кумира Стивена Кинга (а я бы сказал – изрядно их превосходящий, потому что есть, есть в любой книжке Чарской страницы, восходящие к настоящей литературе), ибо в нем сочетаются и приключенческая героика, и сентиментальность, и южная страстность, и героизм, и злодейства, и люди, и лошади, и смерть матери, и смерть ребенка, и в полном изобилии все то, что заставляет читателей проглатывать книжки Чарской целыми стопками, а критиков и беспощадно, и в той же степени бессмысленно высказывать ей свои претензии.

Да они потому эти претензии и высказывают вообще-то, что есть в этих книгах о чем говорить, есть к кому с претензиями обращаться. В отличие опять же от основного потока массовой культуры.

Не зря же в самом деле ими зачитывались наши пра… И ведь хорошими людьми выросли!

Читайте Чарскую, а мы непременно к ее книжкам вернемся. Тогда и поговорим о них подробнее.

 

«Любимые книжки наших пра... Или что читали наши прабабушки. Часть четвертая»
Год издания: 2017

А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я