О птицах, мечтающих стать людьми, и о людях, строящих себе жильё на деревьях

Рассказы старого книгочея

Ниемеля, Реетта. Сокровища лесных эльфов: сборник сказкотворений для больших и маленьких детей / пер. с фин. А. Сидоровой; илл. М. Пиккуямся. - СПб.: Детгиз, 2008. - 48 с, цв. ил.
Крун, Леена. В одежде человека: повести / пер. с фин. А. Сидоровой, Е. Тиновицкой; ил. Н. Шамфаровой. - М.: Самокат, 2008. - 272 с., ил. (Сер. "Лучшая новая книжка")
Парр, Мария. Вафельное сердце: повесть / пер. с норв. О. Дробот; ил. С. Касьян. - М.: Самокат, 2008. - 208 с., ил. (Сер. "Лучшая новая книжка")
Мёллер, Канни. Поздравляю, желаю счастья!: повесть / пер. со швед. Л. Стародубцевой. - М.: Гаятри, 2007. - 160 с.
Грипе, Мария. Тень на каменной скамейке: роман / пер. со швед. Е. Ермалинской, И. Матыциной, М. Хохловой, Е. Серебро; ил. Н. Шаховской. - М.: ОГИ, 2005. - 368 с., ил. (Сер. "Книжки на вырост")

Год издания: 2008
Рецензент: Распопин В. Н.

    Ну, здравствуйте, здравствуйте, дорогие мои! Как давно мы с вами не виделись, но вот сегодня наконец-то и на нашей улице праздник!.. Проходите, устраивайтесь... Что? Хотите беседовать на улице? Но ведь сегодня довольно прохладный день? Всё равно? Ну что ж, на улице так на улице, пойдёмте же в парк, побродим меж деревьев, подышим запахом набухших почек.
    Сегодня последний день апреля - канун весеннего праздника, особенно торжественно отмечавшегося, когда мне было столько же лет, сколько теперь вам. Ныне торжеств поубавилось - мы как бы выросли из детства, стали сдержанней, что, может быть, вовсе даже и не плохо. 
    Это такое непростое, нелёгкое время, когда детство уже кончилось, а зрелость ещё не пришла. Именно об этом времени жизни каждого человека - о времени пограничья между возрастами человеческой жизни и рассказывают все пять книжек скандинавских писателей, с которыми я познакомлю вас сегодня. Что? Вы надеялись продолжить разговор о творчестве Владислава Петровича Крапивина, начатый нами в эпистолярной форме месяц назад?
    Да, конечно, я обещал вернуться к книжкам Владислава Петровича, однако не говорил, что так скоро. Мне казалось, вы должны были сами прочитать и те повести, о которых я рассказывал, и многие другие - ведь Крапивин чрезвычайно плодовитый автор, обдумать прочитанное как следует, может быть, даже попросить меня обсудить с вами какие-то конкретные, особенно заинтересовавшие вас произведения... Не так ли? Быть может, нам разумнее вернуться к творчеству этого писателя после летних каникул, во время которых у вас будет достаточно времени для этого?..
    Итак, договорились, друзья мои, к разговору о книжках Владислава Крапивина мы вернёмся осенью, а сегодня поговорим о скандинавской детской литературе, которую я очень люблю и считаю самой лучшей в мире. Нас ожидает встреча с пятью книжками пяти писательниц, а начнём мы с самой необычной книжки, которая называется "Сокровища лесных эльфов", однако никаких эльфов в ней, в общем-то, нет, а есть несколько десятков крохотных рассказиков, или зарисовок, или, может быть, словесных эскизов, или даже - я бы сказал - непроявленных переводных картинок, проявить которые должны сами читатели, если они окажутся к этому способны.
    Не поняли, о чём я? Да о стихах же! Только это очень необычные стихи - без рифм, без привычного отчётливого ритма, даже и набранные в строчку - как проза. И тем не менее это стихи. И почти всегда хорошие.
    Опять не поняли?.. Почему это не рассказы-крохотки, а стихи, хотя выглядят как проза?
    А как вы думаете, что самое главное в стихах? Ритм? Рифма? Или странная способность поэзии в нескольких коротких строчках собирать и удерживать множество смыслов? И если это так, то, пожалуй, неважно, зарифмованы эти короткие строчки, да и короткие ли они, скандируются или нет. Французское название такого стиха без рифмы и чёткого ритма - верлибр, что значит - свободный стих, и в ХХ веке почти вся западная поэзия написана свободным стихом. В русской же литературе он не слишком востребован, хотя и у нас есть примеры великолепных, даже великих верлибров. Например, в творчестве Александра Блока. Но ещё раньше, в XIX веке, классические образцы свободного стиха были созданы французскими поэтами Шарлем Бодлером и Артюром Рембо, а также нашим классиком - Иваном Сергеевичем Тургеневым. Причём форма, созданная Тургеневым, это даже не верлибр - стих без ритма и рифмы, а именно стихи в прозе - совсем маленькие, но заключающие в себе огромное содержательное и словесное богатство тексты, в которых поэзия как бы упрятана под прозаической одеждой. Впрочем, о тургеневских стихах в прозе вы, без сомнения, знаете или скоро узнаете - они входят в школьную программу по литературе. А я познакомлю вас со стихотворениями в прозе современной финской писательницы Реетты Ниемеля, переведёнными на русский язык Анной Сидоровой. Хотя, может быть, в оригинале тексты Ниемеля - это именно верлибры, а стихами в прозе сделала их переводчица. Но всё это не так уж важно, гораздо важнее, что сами тексты получились живыми и интересными - как для детей, так и для взрослых. Вот, например, миниатюра "Пух и перья":

    У птиц голубые глаза. А их перьями можно писать. Птицы могут подарить одно перо, если очень-очень вежливо об этом попросить. Иногда они теряют пух. Пухом набивают подушки. Пройдёт, наверное, сто лет, прежде чем подушка станет достаточно пухлой. Я собираю перья и пух. Дедушка говорит: "Это перо тебе подарил дятел, это - ворон, а вот это - голубь". Самое красивое перо - вот это, розоватое с золотинками, как на старинных картинах. Мы с дедушкой идём на берег послушать, как хохочут смешливые чайки. А у сороки перо смешное. Я беру его с собой и, размахивая им, бегу за дедушкой.

    Перьями птиц, действительно, можно писать, если заострить их с неоперённого конца и обмакнуть в чернила. Так, кстати, и писали до середины XIX века, преимущественно гусиными перьями - большими и наиболее удобными для того, чтобы держать их в руке, пока не появились стальные перья. И - да, - птицы нередко роняют перья в полёте, можно даже поймать такое вот мягко, как снежинка, опускающееся сверху пёрышко... Поймать и побежать за дедушкой, или папой, хохоча во всё горло, как смешливая чайка или болтливая сорока, от радости и счастья жить... А кто-нибудь из вас видел у птиц голубые глаза? Нет, и я не видел, но, согласитесь, наверное, они могут быть голубыми, даже должны быть голубыми, ведь сами птицы такие красивые, такие изящные, такие нежные, а в полёте - гордые создания. И парят они в голубом небе... Отчего ж глаза их не могут быть голубыми, как небо или как море?.. А чайки - на самом деле смешливые птицы, как вы думаете? А может, кричат они от жадности, завидев на поверхности воды добычу? 
    Видите, сколько впечатлений, чувств  и размышлений подарило нам одно коротенькое стихотворение в прозе. А ведь мы подумали ещё далеко не обо всём, что рассказывает нам этот текст. А текстов таких в книжке три с половиной десятка. Одни из них забавные и обращённые к маленьких детям, другие - грустные и мудрые, обращённые к взрослым, третьи - для всех и каждого, ведь их всем будет прочитать интересно и приятно, и каждый найдёт в них что-то глубоко понятное лишь ему одному.
    И в этом, может быть, заключена самая важная особенность поэзии - как большой костёр, она светит всем и всех обогревает, но в то же время, как крохотный светлячок в ладонях, остаётся только твоей - и ничьей больше.
    Остаётся сказать о том, что книжка "Сокровища лесных эльфов" не только замечательно написана Рееттой Ниемеля и переведена Анной Сидоровой, она ещё и чудесно нарисована финским художником Матти Пиккуямся - так здорово, что текст как бы переходит в рисунок, и наоборот - рисунок как бы позволяет тексту появиться из него самого. Что же касается трёх её авторов - поэта, переводчика и художника - то надо сказать, что все они люди ещё молодые, самому младшему из них тридцать с небольшим, самому старшему - сорок без малого. И читая и рассматривая книжку, я не мог отделаться от мысли, что работали они над "Сокровищами лесных эльфов" одновременно: собрались втроём - и стали сочинять.
    Но это, конечно, не так. Сначала, как говорится в Библии, было слово - стихи Реетты Ниемеля, известной финской писательницы и пчеловода, умеющей, кроме того, преподавать в школе, рассказывать о музейных сокровищах, ухаживать за цветами и деревьями, сочинять статьи для газет и журналов. Потом появились рисунки Матти Пиккуямся, популярного художника-иллюстратора и графика. Ну а в конце концов родились и переводы Анны Сидоровой, недавней студентки, а во время работы над этой книжкой - аспирантки университета города Хельсинки. 
    Следующая книга, о которой я хочу вам сегодня рассказать, тоже написана финской писательницей, Лееной Крун. Она родилась в 1947 году, сочинила много книг для взрослых и детей, которые переведены на 20 языков мира. Главная тема её творчества - этика. Леена Крун пишет об открытии человеком мира и самого себя, что зачастую - одно и то же, ведь и самый маленький человек - это огромный неповторимый мир. И как непрост мир, так непрост и каждый человек. И как человек открывает мир, так и мир открывает человека. Причём открытие это не всегда бывает радостным. 
    Книжка, с которой мы знакомимся сегодня, называется "В одежде человека", она вышла на русском языке в любимом нашем с вами издательстве "Самокат". Это - сборник, состоящий из двух повестей, одна из которых дала заглавие всей книжке, а другая, кстати, совсем непохожая на первую - так, будто их сочиняли разные авторы, называется "Сфинкс или робот". В первой повести рассказывается о дружбе двух очень одиноких существ - мальчика и пеликана, подобно андерсоновской Русалочке, стремящегося стать человеком. Разница между пеликаном и Русалочкой не только в том, что первый мечтает заменить крылья на руки (Русалочка, как вы помните, хотела заменить хвост на ноги), но ещё и в том, что героиня андерсоновской сказки хотела изменить свою природу потому, что полюбила человека, а пеликан - тот просто восхитился человеческой жизнью. Но вся наша жизнь проходит в среде себе подобных, то есть в лоне цивилизации, и, пытаясь понять её, приспособиться к ней, птица постепенно осознаёт, что между человеком, как высшим творением природы, и обществом - созданием уже собственно человека, - пролегает пропасть, преодолеть которую невозможно, а главное - не нужно, ибо мир дикой природы, может быть, и не менее жестокий, чище, лучше и естественней цивилизации, созданной человечеством.
    Подобное же открытие делает для себя и мальчик, в ходе бесед с пеликаном и собственных размышлений постепенно осознающий, что жизнь жестока, люди холодны, а светлые мгновения детского счастья коротки и неповторимы.
    "В одежде человека" - умная и очень печальная повесть, в которой сказочная составляющая от страницы к странице убывает, как вода, вытекающая из двух сообщающихся сосудов, уступая место жёсткой и суровой правде. Сравнение же с Русалочкой, тем не менее, я сделал не просто так, ведь, вспомните, друзья мои, когда кончился её подвиг, кончилась и сказка, и жизнь героини, по сути, осталась за рамками андерсоновской истории. Ну а расскажи писатель эту дальнейшую жизнь в подробностях, может, и пришлось бы героине возвратиться в море - точно так, как пришлось в конце концов господину Пеликану возвратиться туда, откуда сбежал он в поисках неведомого.
    Вторая повесть сборника - "Сфинкс или робот" - весьма необычная вещь. Она даже и набрана в книжке непривычным образом - поперёк страницы. И состоит из глав, не продолжающих друг друга линейно, как обычно бывает в повествовании, а представляющих собой отдельные, как листки отрывного календаря, которые вполне можно читать не с начала и не с конца, а какой первым откроется, законченные маленькие повествования из жизни обычной и не слишком счастливой девочки Лидии. Её, девочку, всему на свете пытается научить папа, а не мама, как это обычно бывает и как должно быть, - потому что мама у неё умерла. Наверное, папы воспринимают мир иначе - более трезво, что ли, а может, просто суровая жизнь требует от пап умения быть жёсткими. Но какой станет Лидия, когда вырастет, - вопрос открытый. Ведь, несмотря на то, что этот мир открывает ей только папа, сама-то она родилась женщиной, и ей куда больше нравится загадочный и мудрый древний сфинкс из старинных мифов, нежели новомодный, напичканный электронными знаниями робот, сработанный по законам научной фантастики.
    Такие уж мы все по-своему странные, люди, - и взрослые и дети. Никто, кроме маленького мальчика Эмиля, не узнаёт в долгоносом, косолапом, спотыкающемся коротышке в костюме с чужого плеча птицу пеликана, и никто не знает, победит ли в душе Лидии - читай в нашем будущем - сфинкс или робот. Но с помощью Леены Крун мы, читатели, всё-таки можем попробовать это сделать. Нам - и детям, и взрослым - будет нелегко: писательница не скрывает от нас горькой правды ни о нас самих, ни о созданном нами обществе.  Она (во второй повести) даже и не заботится о развитии сюжета, то есть о том, чтобы нам было интересно. Но - странное дело! - отложить её книжку в сторону не получается. Не получается не задуматься о прочитанном. И не получается не перечитать вновь хотя бы некоторых страниц или глав.
    Правду говорят: сказка ложь, да в ней намёк... 
    Следующая, тоже "самокатовская" книжка называется "Вафельное сердце". Ею дебютировала в литературе - и дебютировала блистательно! - молодая норвежская писательница Мария Парр. Эта очень красивая девушка сочинила изумительно красивую, отчаянно весёлую, даже бесшабашную и одновременно щемяще грустную повесть о дружбе и любви добропорядочного мальчика и девчонки сорвиголова, о друж Марии Паррбе, любви и взаимопомощи их родителей, о мудром старом дедушке Трилле и умном сердце дедушкиной сестры, о деревне и городе, о земле и море, о море и небе и обо всём сущем. Литературные критики в унисон называют Марию Парр новой Астрид Линдгрен, и в каком-то смысле это справедливо. В общем, героиня "Вафельного сердца", Лена, крепко сродни Карлсону и ещё больше - Пеппи Длинныйчулок, а склонный к рефлексии герой, Трилле, чем-то напоминает подросшего Малыша. Но есть и существенная разница: общая тональность повести близка не только книжкам Линдгрен, но и повестям хорошо нам знакомого её антагониста Ульфа Старка. У Марии Парр, так же, как у Астрид Линдгрен, много выдумки, но решительно отсутствует сказка. Наконец, и жестокая реальность бытия вторгается в почти идиллический мир "Вафельного сердца" так резко и решительно (почти разрушительно), как никогда не бывает в книжках Линдгрен. Неожиданная смерть любимой бабы-тёти (то есть родной сестры дедушки) героя ошарашивает читателя, вызывает у него ощущение едва ли не физической боли и уж совершенно точно меняет как самого героя, так и всех его окружающих, да и всю жизнь в бухте с необычным названием Щепки-Матильды бесповоротно. Иными словами, на наших глазах мальчик Трилле в одночасье становится подростком потому, что смерть любимого человека как бы образовала чёрную дыру в мироздании, куда и усвистало навсегда его беззаботное детство. С другой стороны, герой и мы вместе с ним были подготовлены к такому перерождению всем ходом повествования, во время которого благодаря любви и доброте близких медленно и неуклонно развивалась и росла его добрая душа.
    Об этой замечательной книжке можно говорить бесконечно, как бесконечно можно говорить о скандинавской детской литературе, как бесконечно можно говорить о настоящем чуде  - ведь это настоящее чудо, когда совсем молодая писательница, ещё студентка университета издаёт вдруг книжку, ни в чём не уступающую классическим образцам. Но лучше в присутствии чуда молчать и тихо им восхищаться, что в нашем случае означает - читать и перечитывать. Скажу ещё только, что, на мой взгляд, "Вафельное сердце" - самая лучшая из всех книг, с которыми я знакомлю вас сегодня. Именно поэтому - чтобы не портить вам впечатления от собственного знакомства с этой историей - я не рассказал о ней и десятой доли того, что мог бы и хотел рассказать, ограничившись только несколькими словами о герое-рассказчике. Но поверьте на слово, в "Вафельном сердце" нет ни одного непрописанного персонажа, ни одного напрасного пейзажа, ни одной пустой страницы, ни одной слабой строчки, в чём, конечно, кроме автора, великая заслуга переводчицы Ольги Дробот.
    Следующая повесть (или небольшой роман) принадлежит перу шведской писательницы Канни Мёллер и называется "Поздравляю, желаю счастья!". Интонационно и содержательно, кажется, она совсем уж близка миру, изображаемому в зрелых произведениях Ульфа Старка. Да и герои её куда сильнее похожи на старковских подростков, нежели герои Марии Парр на мальчишек и девчонок из книжек Астрид Линдгрен. То же, разумеется, надо сказать и об адресации мёллеровской книги. Её не следует читать маленьким - не потому, что они не способны понять проблематику произведения, а просто потому, что они ещё не успели прожить, прочувствовать и продумать всё то, что прожили, прочувствовали и продумали герои этой истории и, стало быть, многое из того, что могло бы принести читателю пользу или пищу для размышлений, просто останется ими незамеченным. Собственно говоря, друзья мои, именно этот факт главным образом и заставляет библиотекарей рекомендовать или не рекомендовать ту или иную книжку тем или иным возрастным читательским группам. Только  этот факт.
    Так вот, "Поздравляю, желаю счастья!" Канни Мёллер - книга для старшеклассников, для юношества и, конечно, для взрослого читателя. Это очень грустная, добрая и капельку волшебная книга о человеческом одиночестве, о жажде и волшебстве настоящей любви, для которой не существует ни преград, ни запретов и которая в наше время и в нашем мире редка, как сокровище. А ещё эта книга - о творчестве, точнее о даре творчества. Им наделены многие из нас, но зачастую не знают того, не умеют понять своей одарённости - и оттого страдают. А ещё больше страдают, когда о своём даре знают, но почему-то не могут его применить, или не умеют жить для него. И это на самом деле так, друзья мои: творческий дар не только озаряет человека, но и зачастую пожирает его, и надо быть очень-очень сильной личностью, чтобы не покориться дару, а подчинить его себе. Дар и любовь во многом тождественны. Это и величайшее на свете счастье, и величайшее мучение. А без того или другого жизнь человеческая пуста и никчемна. 
    Ещё одно общее и, может быть, парадоксальное соображение об этой книжке выскажу только для самых старших из вас. Эта повесть, по-моему, не что иное, как вариация на тему в своё время авангардного, а теперь уже давно классического фильма итальянского режиссёра Пьера Паоло Пазолини "Теорема". Только вариация, что называется, от противного. Все, что происходит в фильме, даётся его автором со знаком минус. Иными словами, всё, что происходит в "Теореме", отвратительно, омерзительно и бесчеловечно. А в повести Канни Мёллер, напротив, всё делается во благо, направлено не к разрушению, а к созиданию, к добру, любви и человеческому взаимопониманию. Герой-ниспровергатель, герой-разрушитель здесь превращается в созидателя, друга, почти волшебника, возвращающего несчастным, больным, одиноким, запутавшимся героям надежду и смысл жизни.
    Простой парень, как толкиновский эльф или линдгреновский Карлсон построивший себе хижину в ветвях высокого дуба, оказывается богаче, сильнее и надёжнее обеспеченных горожан, издёрганных безлюбьем, иллюзорной самодостаточностью и невниманием, доходящим порой до полного равнодушия друг к другу, порождающим в конечном счёте решительную неспособность понять себе подобного и неумение радоваться жизни.
    Даря 15-летней героине-рассказчице свою любовь и первую любовь вообще, этот современный эльф по имени Ругер каким-то чудом умудряется облагодетельствовать всех - её талантливого, но никем не понимаемого отца, её измучившую саму себя работой и ревностью бизнес-маму, её впавшую в глубокую депрессию сестру, не говоря о собственной тётке и всех на свете "весёлых нищих" - бездомных большого современного города. Скажете: наверное, этот парень и впрямь волшебник. В том-то и дело, что нет. В том-то и дело, что - да, ибо воистину волшебник тот из нас, кто умеет любить ближнего.
    Об этом роман Канни Мёллер, писательницы немолодой, написавшей немало хороших книг для юношества и по заслугам любимой не только скандинавскими читателями, но и читателями других стран, а теперь и россиянами.
    И в завершение разговора - несколько слов о романе старейшей и популярнейшей шведской писательницы Марии Грипе "Тень на каменной скамейке". Почему лишь несколько слов? Потому что этот роман - первый из тетралогии, условно называемой "Каролина" - по имени одной из главных героинь. Потому что подробно о творчестве Марии Грипе мы поговорим с вами в следующий раз, думаю, через пару недель или чуть позднее, чтобы вы успели прочитать весь цикл романов. Здесь есть что обсуждать, и мне бы хотелось, чтобы вы к тому времени имели о книгах достаточное представление.
    Сегодня же я скажу только вот что. Мария Грипе - писательница не просто известная и популярная. Она - прославленная писательница. В Швеции существует литературная премия имени Андерсена, которой награждаются только авторы, пишущие для детей. Эта премия как бы другая Нобелевская - самая почётная из всех литературных премий в мире. Но Нобелевской не награждают детских писателей. Стало быть, Андерсоновская премия восполняет этот пробел. Так-то так, да вот только из множества прекрасных детских писателей заслужили эту премию лишь Астрид Линдгрен и Мария Грипе. 
    Имя Линдгрен известно всем нам, книги Марии Грипе читали у нас немногие. Как-то мало у нас до последнего времени её переводили и издавали. К счастью, в последние годы, благодаря усилиям издательства ОГИ ситуация стала улучшаться, и к нескольких ранним повестям старейшей писательницы, вышедшим на родине полвека назад, а в России двумя десятилетиями позже, теперь прибавились несколько отличных книг, с которыми я обязательно вас познакомлю. Начнём же мы знакомство с творчеством Грипе как раз с тетралогии "Каролина", на языке оригинала появившейся в 80-е годы прошлого века, а рассказывающей о совсем уж далёких временах. Так, действие "Теней на каменной скамейке" происходит в 1911-1912 годах, незадолго до начала кровопролитной Первой мировой войны, в год гибели "Титаника", потрясшей весь цивилизованный мир.
    Повествование в стартовом романе тетралогии ведётся от первого лица. Историю обычной зажиточной провинциальной семьи, патриархальный уклад которой взрывает появление новой юной горничной - сильной, странной, яркой, ни на кого в этом мире не похожей девушки, хранящей ко всему прочему множество тайн, рассказывает 14-летняя девочка - уже не ребёнок, но ещё не девушка, уже умеющая читать в сердцах окружающих, но ещё не разобравшаяся в самой себе. Собственно, главная линия романа - взаимоотношения рассказчицы и героини, давшей название всему циклу, - как проявитель фотографических карточек, неспешно и неуклонно позволяет нам увидеть сам процесс взросления человека - эволюционный, постепенный, и революционный, скачкообразный. Но помимо главной линии, в книге, населённой ещё как минимум десятком персонажей, прочерчены, соответственно, характеры и судьбы второстепенных персонажей, обрисованных подробно, любовно и талантливо. За каждым встаёт история, за историей - судьба, за судьбой человека - судьба и история страны и эпохи. Роман этот прежде всего глубоко психологический, но одновременно и исторический, и мистический и даже в какой-то мере детективный. Чтение его доставляет большое удовольствие, а перечитывание, по крайней мере отдельных фрагментов, высвечивает очаровательные детали, упущенные при быстром первом чтении. В общем же, это, несомненно, женская литература, но - не беллетристика, то есть не лёгкое чтение ради удовольствия, а именно литература, не боящаяся так называемых "проклятых" вопросов и являющая то трепетное и одновременно требовательное отношение к человеку, которое и называется настоящей любовью.
    Вот и всё на сегодня, друзья мои. Подробный разговор о тетралогии "Каролина" - в следующий раз. Бегите по домам, будьте здоровы и читайте с пользой и удовольствием!

 

«О птицах, мечтающих стать людьми, и о людях, строящих себе жильё на деревьях»
Год издания: 2008

А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я