Бунин, Андреев, Тиняков: жили-были русские писатели

В новой серии Редакции Елены Шубиной (АСТ) вышли пока что три книги – и все очень интересные. Более того, для беллетризованных биографий весьма необычные. Относительно традиционно только Павел Басинский рассказывает о жизни Леонида Андреева, да и то с самого начала предупреждает: это мой взгляд на писателя, и меня интересует больше всего его становление и взаимоотношения с Горьким (и – добавим от себя: с горькой – водкой, жизнью, Россией), поэтому о последнем отрезке жизни Андреева скажу лишь скороговоркой. 

И действительно, повествование П. Басинского лишь упоминает о поздних трагедиях писателя, о его раннем уходе, не только практически не сообщает ни о книгах (за малыми исключениями), ни о детях (которые все – писатели, поэты, мыслители и мемуаристы). Басинского интересует, откуда есть пошел Леонид Андреев. Потому он много и интересно рассказывает о родителях, особенно о матери Леонида Николаевича, с которой, подобно Чехову, он прожил бок о бок всю жизнь, о братьях его – родном и литературном  - А.М. Горьком, об их дружбе, спорах, ссорах и окончательном расставании не только потому, конечно же, что разбила их союз революция, но и потому, что развела их в разные стороны сама литература. 

Разумеется, об Андрееве писали и раньше, в частности Н.С. Скороход в ЖЗЛ. Как и полагается книгам этой серии, обстоятельно, скучновато и от начала до конца. Басинский и другие авторы новой серии ЖИЛ обстоятельностью пренебрегают. Их книжки – эссеистика и «даль свободного романа». Тем и хороши. Все они много цитируют современников, все они стараются разобраться, быть может, не столько в писателе, сколько в человеке.

А разве же человек Леонид Андреев, со всеми его трагедийными загулами, с его борьбой с самим собой и зеленым змием, с его безднами и своеобразной религиозностью, - менее интересен, чем автор эсхатологических рассказов, от которых и впрямь делается не столько страшно, сколько порой тошно?..

А вот Александр Тиняков – герой (или все-таки антигерой?) книги Романа Сенчина – не только поэт и публицист, но и человек, от которого уж точно делается тошно, причем не только читателю, но и самому Сенчину, сколько бы он с тошнотой ни боролся. 

Сын и внук кулака, бродяга, зэк, профессиональный нищий, ученик Брюсова и Бодлера, знакомец Гиппиус, циник и завсегдатай публичных домов, черносотенец и беспартийный большевик, живший зигзагами, как линия партии, Тиняков-поэт почти гениален в своей омерзительности: 

 

Я до конца презираю 

Истину, совесть и честь, 

Только всего и желаю, 

Бражничать блудно да есть.

Только бы льнули девчонки, 

К черту пославшие стыд, 

Только б водились деньжонки 

Да не слабел аппетит.

 

Впрочем, он  мог сочинять и чистую лирику, но в болоте ему дышалось легче, естественнее.

Почему книжка называется «Александр Тиняков. Человек и персонаж»? Потому, что поэт сначала сам себя сделал не столько автором, сколько персонажем, а затем сделался персонажем (ну, не героем же!) других авторов – Гиппиус, Гумилева, Зощенко… Кого еще? Роман Сенчин цитирует все доступные источники, в том числе и следуя тому, что ранее включил в свою цитатную книжку Вардван Варжапетян.

Кажется, Тиняков сам себя сознательно загонял в угол, и никакие попытки разобраться в социальных причинах этого не смогут восстановить его доброе имя. Ибо, даже изначально желая сочувствовать человеку, не лишенному таланта, нельзя восстановить то, чего никогда в нем не было – гуманизма. А русская литература, во всяком случае, до постмодерна, несла читателю именно гуманизм, пусть даже и абстрактный, как у футуристов.

В конце концов недаром же от Тинякова отвернулись все современники, что называется, и белые, и красные. Вот разве что наше культурное безвременье похохатывает над его болотным цинизмом.  О, конечно, он воображал себя «проклятым поэтом». Надо добавить только: проклятым самим собой.

 

 

Что ж, для истории литературы восстановленная память о нищенствующем поэте, возиожно, лишней и не будет. А для самой литературы, если таковая не загнется окончательно в ближайшем будущем?..

 

Третья книга в серии Ж.И.Л. посвящена Бунину – столько же человеку, сколько и писателю. Мне она понравилась больше остальных и тональностью, и изяществом языка, и глубиной проникновения в творчество Бунина, и свободой собственной поэтической речи воденниковского эссе (а книга эта именно эссе, с прихотливостью изложения, свойственной этому жанру, с частыми ответвлениями на  прихотливые тропинки ассоциаций, и обилием поэзии (о Бунине-поэте в ней рассказано не меньше, чем о Бунине-прозаике), и точным и тонким цитированием, и композицией – от конца, от смерти и похорон до рождения поэта. 

 

 

Да, это хорошо известно: поэтами всегда становятся раньше, чем приходят к прозе. Но Бунин – случай в литературе удивительный, если не уникальный: он остался поэтом до конца, даже став Нобелевским лауреатом за прозу. Остался трепетным, умным, высоким поэтом-неоклассиком, несмотря на то, что в жизни не выказывал никакой трепетности, бывал и резок, и груб, помыкал ближними, резал особую, бунинскую, правду-матку в глаза собратьям писателям, на дух не выносил модернистов, будучи при этом модернистом сам. Во всяком случае, в прозе.

Для читателей, не умеющих не увлекаться сюжетом, а значит, многие тонкости высокой литературы при однократном чтении упускающих, книга Воденникова – чудный дар. Она сосредоточивает наше внимание как раз на том самом пропускаемом. Вот, например (и на примерах – литературных и жизненных), о бунинском обонянии, которое у него было развито, как у охотничьей собаки; или о живописности бунинской поэзии (вспомним уже после чтения книжки Дмитрия Воденникова «Листопад» или «Гайавату», с их пейзажным богатством); или об убойной точности бунинского слова.

«Жизнью наоборот» назвал свое 250-страничное эссе Дмитрий Воденников? Зачем? Потому, что жизнь как жизнь уже написана и вдовой писателя, и Михаилом Рощиным, и Александром Бабореко, и Олегом Михайловым и еще многими-многими другими биографами и литературоведами? А может быть, потому что в перевернутый бинокль картина видна совсем в другом ракурсе? Или в зеркальном отражении других зеркальных отражений?..

Как бы то ни было, «Жизнь наоборот» Дмитрия Воденникова стала для меня одной из самых лучших книг, читанных о Бунине, а читал я многие.

Как и - отдадим должное издательству АСТ и редакции Елены Шубиной – вся серия Ж.И.Л., уже первыми книжками заявившая право быть в ответ на давно назревшую необходимость создания альтернативной ЖЗЛ биографической серии для широкого читателя.

И нам есть чего ждать - уже заявлены биографии Александра Вампилова в исполнении В. Авченко и А. Коровашко и – главное- книга о Боратынском Глеба Шульпякова, в прошлом году поразившего нас биографией Батюшкова.

Будем ждать!